А она вскинула голову, забросила толстую косу за спину и неторопливо двинулась обратно к чаще деревьев, демонстративно перекатывая круглые и упругие ягодицы под юбкой.

Вот она оглянулась через плечо, и он сразу двинулся за ней; она игриво засмеялась и, свернув вниз по склону, легко побежала прочь, мелькая обутыми в сандалии ножками. Хобдей припустил следом.

Не пробежав и пятидесяти ярдов, Сторма потеряла его из виду в густом подлеске и остановилась, прислушиваясь: она испугалась, что ему надоело и он прекратил преследование. Вдруг наверху, на самом гребне склона, послышалось какое-то движение, и вот тут-то в первый раз ей стало тревожно: бегал он гораздо быстрее, чем она ожидала. Тем более что он не стал бежать за ней вниз, и сверху ему было все видно как на ладони.

Она снова бросилась вперед и почти сразу поняла, что, передвигаясь по гребню, он ее перегнал. И теперь легко мог поймать, быстро спустившись по склону.

Страх подстегнул Сторму, и она побежала уже во всю силу. Но не тут-то было, камешки под ногами предательски скользили, и через несколько шагов она оступилась, упала и покатилась вниз, пытаясь удержаться руками. Когда ей это удалось, она сразу поднялась на колени.

Сторма негромко всхлипнула – ей стало страшно. Этот человек видел ее падение и спускался к ней. Он уже находился так близко, что ей видны были на его загорелом гладком лице белые квадратные зубы. Он похотливо ухмылялся, гримаса на лице говорила о страстном желании; он напористо и быстро двигался прямо наперерез, отсекая ее от того места, где ждал Марк.

Сторма вскочила на ноги и рванулась в сторону, петляя по склону, инстинктивно двигаясь прочь от преследователя – но и от спасителя тоже. Она вдруг оказалась совершенно одна; в безумном страхе Сторма мчалась, не разбирая дороги, все дальше, в самые укромные места буша, где ее уже никто не услышит. Она поняла, что Марк оказался прав, когда не хотел использовать ее как живца. Он прекрасно знал, насколько опасна игра, которую они собирались затеять, но в своем самонадеянном упрямстве, смеясь над его возражениями, издеваясь над его страхами, Сторма настояла на своем, и он наконец с большой неохотой уступил. И теперь, до смерти перепуганная, она бежала, задыхаясь, куда глаза глядят; от страха ее сердце бешено колотилось, и ноги подгибались, как вареные макаронины.

Один раз она попыталась повернуть обратно, но, как старая и опытная гончая, преследующая зайца, он предугадал ее маневр и вовремя перекрыл ей дорогу; она снова бросилась в другую сторону и вдруг выбежала прямо к реке. Из-за дождей в верховье Бубези уровень воды поднялся; река величаво катила воды мимо. Сторме снова пришлось повернуть и бежать вдоль берега, и она сразу же попала в густые заросли колючего кустарника, который плотно обступил ее, оставив только узкие проходы – целый лабиринт темных запутанных поворотов и тупиков, где она, конечно же, почти сразу заблудилась, не зная, где искать спасения. Затаив дыхание, Сторма остановилась и прислушалась, стараясь хоть что-нибудь увидеть сквозь пелену слез, выдающих страх и ощущение беспомощности.