А о тебе, Всеслав, и вовсе речи не было, ни доброй, ни худой; пробегал волком от зимы до лета и думал, что себе добычу загонял, ан нет! Брат Изяслав сел в Киеве, молчит, и того тайного гонца между вами будто бы и не было, и будто бы Смоленск тебе никогда не сулили. И то: да как теперь сулить, когда Смоленск, как и Переяславль, под Мономахом, под ромеичем, племянником любимым… Уже любимым – да! Вот до чего хитер ромеич! А ты сиди, где и сидел, и не ропщи, и радуйся уже тому, что о тебе забыли, а то, вон, осерчав, ссадили Святославичей, а ты пока еще сидишь. Да, и вот что еще хорошо: что у тебя ума хватило меча не обнажать, дружину сохранить, ибо скоро она тебе ой как пригодится! И еще благо, что ты в Новгород на крики не пошел, не замарался и, значит, перед Богом чист. А был бы ты еще умней, так не держал бы Мономаха – и тогда пошел бы он вместе с отцом на Изяслава, и вот тогда, силу почуявши, сошлись бы они и сразились! Вот был бы пир! И кто бы живым с того пира ушел, это Полтеску не важно, а важно, что дичину резали нещадно…

А так ты только сам себя нещадно переклюкал. Слеп был и глуп. Это потом уже, когда поднялся Ярополк, ты поумнел и говорил: зачем идти, ноги сбивать, мечи тупить, когда я, лежа на печи, всех порешу! Так оно тогда и было бы, когда бы не Давыд. Давыд не волк; слаб человек, нет у него чутья звериного…

Всеслав принюхался и быстро поднял голову, и так же быстро осмотрелся…

Нахмурился и снова лег. Потому что всё было по-старому: свои стояли здесь, посольские стояли там. А посол из шатра не казался. И Дервяна тоже нигде не было видно. А солнце еще выше поднялось. Князь от него зажмурился. Да что это, подумал князь, какие же это послы?! Это как будто опять началось! Тихо в лесу, земля сырая. Туман упал. А ты лежишь среди корней, весь сжался; нож изготовил, думаешь: ну, подойди, ну, только подойди! Но вокруг тишина. И вдруг шаги: ш-шух, ш-шух…

И тут и впрямь послышались шаги! Князь снова поднял голову, еще раз посмотрел на берег…

И чуть было не перекрестился! И то: он увидел Дервяна! Дервян как ни в чем не бывало шел от шатра к ладье. Шел по ковру. И еще даже щурился – это ему река в глаза блестела. И это очень хорошо, подумал князь. Боярин косо оглянулся – князь кивнул…

А Дервян подошел совсем близко. Вот уже гриди перед ним расступились. Вот он еще шагнул… Одни сомкнулись, а другие навалились на него! Дервян и охнуть не успел, как его уже скрутили.

Только тогда князь встал, сошел с ладьи, неспешно подошел к нему, склонился над ним и спросил:

– Так что же ты, сокол? Я жду тебя, пожду, а ты где болтался? Ну, отвечай!