– А я?

– А ты мне брат.

– Пусть брат. Но волк? Молчишь? Ну и молчи! А я ведь же знаю, отчего ты в шатре затаился, не вышел. Ты не по Глебу заробел…

Всеслав запнулся, замолчал. Мономах удивленно спросил:

– А по кому?

Всеслав посмотрел на него и подумал: и вправду налим! Не улыбнется и не встрепенется. Сам первым не пойдет, а сядет, затаится, и будет ждать, смотреть на луг, на ту траву высокую да яблони и груши, на ветви, до земли склоненные, на сочные плоды: слепцы, хватайте!.. Но я, брат Мономах, так слеп, что даже тех плодов уже не вижу. Вот и сижу пень пнем, да и куда спешить, чего желать? Мне Место Отнее давно уже не снится, а вот тебе, поди…

Вдруг зверь зевнул! И сразу же затих. Пусть так! Всеслав огладил бороду, сказал задумчиво:

– На Степь! Ты, брат, пойдешь. И Святополк, великий князь. И Святославичи, все трое: Давыд, Ярослав и Олег. Ведь и Олег, так, брат? Вот вас уже пятеро. Сила какая! Зачем же с нами, полочанами, славу делить?!

– Я, брат, не для того…

– Постой, постой! Ведь вас не пятеро, а больше будет. Пойдет еще один Давыд, сын Игорев, внук Ярославов, его чуть не забыл. Его ведь тоже призовете. И что с того, что он Васильку ослепил, но он ведь свой, он корня Ярославова; взять и его с собой!

– Я…

– Помню, помню! Кто же о тех твоих скорбных словах не слышал?! И ведь, брат, так оно и есть: того, что Игорев Давыд содеял, еще воистину вовек на Руси не было. Но кровь есть кровь, родная кровь заговорила, и ты простил его, и все его простили, а вот теперь вместе на Степь пойдете. Да и Василько того не увидит, Василько слеп, пусть плачет по глазам своим. Да и кто он, Василько? Изгой! Это тогда он страшен был, с глазами, а нынче кто его, слепого, убоится?!

И замолчал Всеслав, смотрел на Мономаха, ждал. Но не дождался. Брат Мономах лишь улыбнулся, а отвечать не стал. Пусть так! Всеслав опять заговорил:

– Ну вот, с этим Давыдом вас уже шестеро. Но если он с вами пойдет, то ни Васильку, ни Володаря вам уже не дозваться. Жаль, потеряли Ростиславичей… Но Русь, брат Владимир, обширна! Есть на Руси еще и Ярополчичи – это Ярослав и Вячеслав; брат Ярослав в Берестье, брат Вячеслав в Городне. Их тоже призовете. Так?

– Так… да не так, – сказал, подумав, Мономах. – Не будет с нами Ярослава. Ибо Берестье держит Святополк, а Ярослав Ярополчич сел там самочинно. И посему не князь он, этот Ярослав.

– А Вячеслав Ярополчич в Городне, он как?!

– А Вячеслава Ярополчича брат мой великий князь Святополк Изяславич помиловал и жаловал ему Городню. И Вячеслав пойдет с нами на Степь.

– А отчего такая честь? – будто бы удивился Всеслав. – Не оттого ли, что он, Вячеслав, снесясь с великим князем, посулился предать родного брата своего Ярослава? И чем тогда великий князь чище Давыда окаянного? Тот нож меж братьями бросил – и этот. Ты растолкуй мне. Стар я стал и ничего уже не понимаю; слеп, как Василько Теребовльский!