III

III

В процветающих капиталистических странах уже и не вспоминали о классическом сценарии социальной революции путем восстания масс. И тем не менее на самом пике западного благополучия, в самом сердце капиталистического мира западные правительства неожиданно и без видимой причины столкнулись с необычным явлением. Это явление не только подозрительно напоминало старомодную революцию, но и в полной мере продемонстрировало слабость стабильных на первый взгляд режимов. В 1968–1969 годах по всему миру прокатилась волна восстаний. Бунтовали в основном недавно вышедшие на политическую арену студенты: даже в небольших западных странах их было уже сотни тысяч, а вскоре это число возросло до нескольких миллионов (см. главу 10). К тому же существовали три политических фактора, из‐за которых студенческие волнения оказались весьма эффективными. Во-первых, студентов было легко мобилизовать на огромных фабриках знания, вмещавших их и оставлявших им гораздо больше свободного времени, чем рабочим на гигантских заводах. Во-вторых, большая часть студентов обучалась в городах, а значит – перед глазами политиков и объективами прессы. И наконец, в‐третьих, студенты принадлежали к образованным классам, часто к состоятельному среднему классу и – практически повсеместно, но особенно в странах третьего мира – являлись также кузницей кадров для правящих элит своих стран. Поэтому решиться стрелять в студентов было несколько сложнее, чем в рабочих. Массовые акции протеста в Восточной и Западной Европе, даже уличные бои в Париже в мае 1968 года прошли практически без жертв. Властям не нужны были мученики. Там, где случались крупные избиения восставших – например, в Мехико в 1968 году, где, по официальным данным, во время разгона демонстрации армией было убито двадцать восемь и ранено двести человек (González Casanova, 1975, vol. 2, p. 564), – вектор политики менялся навсегда.

Таким образом студенческие волнения оказались непропорционально действенными, особенно в 1968 году во Франции или “жаркой осенью” 1969 года в Италии, где они высвободили гигантскую волну рабочих забастовок, временно парализовавших экономику этих стран. Но, конечно же, эти восстания не были настоящими революциями и не могли ими стать. Рабочие – в тех странах, где они принимали участие в волнениях, – лишь сумели убедиться в том, насколько укрепились их позиции в торге с работодателями за последние двадцать лет. Они не были революционерами. Студенты развитых стран, со своей стороны, редко интересовались такой ерундой, как свержение правительств или захват власти. Впрочем, французские студенты вплотную приблизились к свержению генерала де Голля в мае 1968 года и уж точно сократили срок его президентства (он ушел в отставку в следующем году), а антивоенные выступления американских студентов в том же году заставили уйти президента Линдона Джонсона. (Ближе всего к рычагам власти оказались студенты третьего мира; напротив, в социалистических странах студенчество понимало, что не имеет к ним доступа.) Студенческие волнения на Западе были скорее культурной революцией, протестом против ценностей среднего класса. Мы подробно рассматривали культурные революции в главах 10 и 11.