Отдыхал в «Серебряном бору» и Рудольф Нуреев, было это в 1957 году, во время Московского международного фестиваля молодежи и студентов, в культурной программе которого он принимал участие. Азарий Плисецкий вспоминал: «Я сконструировал первый акваплан, там был спасательный катер, и я попросил меня протащить на доске. А Рудик стоял на берегу и аплодировал…»

А эти строки — из «Поэмы про Ива Монтана», приписываемой Владимиру Полякову (сценаристу «Карнавальной ночи»), ходившей по рукам по Москве в машинописном виде с 1957 года. Поэма пользовалась большой популярностью у читателей и вызвала крайне отрицательную реакцию у лиц, в ней упомянутых. Например, Сергей Образцов, обидевшись, убрал из репертуара театра кукол пьесы Полякова. Встреча в доме отдыха в Серебряном Бору была частью культурной программы французских артистов Ива Монтана и Симоны Синьоре, прибывших в Москву с концертами зимой 1956 года. Иностранных гостей, естественно, водили и в Большой театр. Гости из Парижа поразили культурную общественность своими стильными нарядами, в частности, всеобщее внимание привлекло красивое пальто Симоны Синьоре — изящное, богато отделанное мехом. Сразу было видно, что «не нашего покроя». В мастерских Большого театра такое не сошьешь. А Монтан! Вместо привычной белой рубашки он повсюду ходил в водолазке, впервые показав ее не избалованным современной модой советским людям. На встрече в Серебряном Бору советская творческая интеллигенция также возжелала предстать во всей своей красе (как она ее понимала), о чем иронически рассказывается в поэме, судя по которой представление о том, что и как носить в тех или иных случаях, у французских и советских деятелей искусства явно разнилось, что поделаешь — западная мода с трудом проникала в СССР. После встречи с Монтаном у сотрудников дома отдыха Большого театра появились все основания утверждать, что в его стенах побывали не только видные деятели отечественной, но и мировой культуры.

Естественно, что дом отдыха не мог вместить всех желающих, особенно в теплое время года, когда число страждущих провести свой досуг в «Серебряном бору» росло и за счет тех, кто в театре бывал лишь в качестве зрителя. В этой связи вспоминается кинокомедия «Ты — мне, я — тебе», главный герой которой — банщик в исполнении Леонида Куравлева — хвастается тем, что проводит отпуск в домах творчества. Показывая фотографии, он поясняет: «А справа, кажется, сам Сикейрос!» Отдыхал ли в «Серебряном бору» Сикейрос, неизвестно, а вот банщики там иногда встречались — куда же без этих нужных людей, тоже в некотором смысле артистов, виртуозов веника и мочалки, помогавших солистам Большого балета восстанавливать силы после очередной премьеры. А если мест в «Серборе» не хватало, работники театра могли отдохнуть не только на берегах Москвы-реки и Оки, но и в Анапе, где Большой имел свой пансионат.