Головкиной было за что оправдываться — благодаря ей среди советской политической элиты распространилась мода на занятия балетом. Неожиданно выяснилось, что сопливые отпрыски министров и членов политбюро обладали не только врожденной способностью есть красную икру ложками, но и танцевать па-де-де из балета «Раймонда». Достаточно сказать, что даже внучка последнего президента СССР Михаила Горбачёва училась под руководством Софьи Николаевны, приятельствовавшей с незабвенной Раисой Максимовной. Само собой, это обеспечивало определенную близость Головкиной к трону, открывая возможности в самых разных областях не только искусства (выстроить новый корпус училища, увеличить финансирование и т. д.). Да и сегодня некоторые представители элиты не забывают похвастаться — мол, моя дочка (или внучка) у Головкиной училась, только вот в Большой театр ее не взяли! Оно и понятно — театр-то не резиновый, там одних Мессереров вон сколько было.

Отставка министра культуры Георгия Александрова на Головкиной никак не сказалась, правда, звания народной артистки СССР она удостоилась лишь в 1973 году, уже давно не работая в театре, что говорит о многом. А к Александрову за четыре дня до его ухода успела попасть Майя Плисецкая, до этого она двое суток, отвлекаясь лишь на репетиции, названивала в его приемную: чуть палец в телефонном диске не застрял! Встретиться с министром оказалось труднее, чем крутить фуэте десятки раз (дел у него было много — но мы-то теперь знаем, чем он на работе занимался!). Наконец, стройная балерина просочилась к нему в кабинет — просить, чтобы отпустили на зарубежные гастроли, повысили оклад, дали достойную квартиру вместо коммуналки в Щепкинском переулке (когда еще к нему попадешь!). И как только министр успел все эти просьбы запомнить, пообещав чуть ли не все их выполнить. Безусый Александров почему-то показался Плисецкой похожим на сказочного персонажа Шарля Перро — Кота в сапогах, промурлыкавшего балерине кучу комплиментов и внушившего уверенность в завтрашнем дне.

Однако скоро только сказка сказывается. И не про Кота в сапогах, а про Золушку. Не прошло и недели, когда все обещания министра превратились в большую тыкву — настоящий облом для Плисецкой наступил, когда его с треском сняли: стоило ли ей тратить столько сил? Теперь надо было начинать все мытарства сызнова — вымаливать жилплощадь и прочие заслуженные блага. На волне борьбы за нравственность в сентябре 1955 года сняли и директора Большого театра Александра Анисимова — хорового дирижера по образованию, бывшего руководителя ансамбля Ленинградского военного округа. Это был тот самый Анисимов, который начал «укрощать Голованова, чтобы тот “не гремел”. Когда Голованов сходил с пульта, то бывал очень покладист. Вот Анисимов к нему подходит и просит: “Ну, хоть покажите меди потише…”» — вспоминал Кондрашин.