А пришедшей как-то на прием Галине Вишневской Анисимов с порога отрезал: «Зарплату сейчас прибавить не можем, вот будем скоро на пенсию стариков переводить, тогда освободятся ставки». А она-то не за зарплатой пришла, а за квартирой: «Дело в том, что я уже три года живу в очень плохих условиях — в коммунальной квартире, 35 человек, десять метров комната на троих, через кухню ходим, с шести утра в кухне кастрюлями гремят, я не высыпаюсь перед спектаклем. Репертуар я пою очень трудный, должна быть всегда в хорошей форме». В ответ Анисимов устыдил зарвавшуюся певицу: «Галина Павловна, вот вы молодая певица, а уже у вас какие запросы! Это нескромно. У вас же есть крыша над головой. А вы знаете, в каких условиях живут у нас уборщицы и лифтеры?» Цинизм директора можно сравнить с советами Марии Антуанетты парижской бедноте «съесть пирожные», ибо лифтеры не поют на сцене Большого театра, как и уборщицы. Может, они и постукивают в органы, но не поют, это точно. Галина Павловна чуть не разрыдалась. Но Москва слезам не верит…

Кабинет директора Александр Анисимов занимал с 1951 года, «завоевав» его в процессе борьбы за высокую идейность советского искусства и придя на смену другому директору — Александру Васильевичу Солодовникову, который, в свою очередь, продержался в своем кресле три года (его назначили в мае 1948-го). И снят он был не за падение нравов в коллективе театра, а за то, что ставили не те оперы и не те балеты. Но и его предшественник — Федор Пименович Бондаренко также продержался недолго, проработав директором всего четыре года (с начала 1944-го).

Чехарда с директорами стала следствием постоянной борьбы партийных органов за «неуклонный рост советского искусства». Тогда верхушку Большого театра сильно обновили. Вместо еврея Якова Леонтьева поставили русского директора Федора Бондаренко (имевшего опыт руководства Кировским театром), пообещавшего наполнить репертуар новыми постановками, авторами которых опять же являются великие русские композиторы. Так в Большом театре начиналась эпоха так называемого «великорусского шовинизма», когда вдруг выяснилось, что все самое-самое — будь то атомная бомба или радио — имеет своим происхождением Советскую Россию (или предшествующие ей государства). Народ по-своему отреагировал на новую политику партии, сложив поговорку: «Россия — родина слонов». А был еще такой анекдот, который шепотом рассказывали друг другу артисты Большого театра:

«Рентген тоже у нас изобрели. Еще Иван Грозный своей жене говорил:

— Я тебя, царица, насквозь вижу!»