– Умерла? Мари?

– Да. Спустя неделю после того, как ты отбыл в Киев.

Иоанн встал. Ноги его стали будто чужими, и он качнулся назад. Кровать под ним снова скрипнула.

– От кого ты узнал об этом?

– От самого Рагнара. От близких её подруг. От секретаря из дворца.

– Никифора?

– Да, Никифора.

Это было всё. Патрикий прижал ладони к лицу. Он не плакал. Слёзы – удел надеющихся на то, что Бог ещё любит их. Гийом и Рагдай хранили молчание, с болью глядя на Иоанна. Они очень хорошо понимали, что он сейчас говорит со смертью. Но что они могли сделать с этим железным циником, вдруг лишённым последней робкой надежды взглянуть на мир мечтательными глазами? Конечно же, ничего. Прошло пять минут. Поставив на столик чашу с вином, протянутую Рагдаем, патрикий спросил у франка, насколько благополучным был его путь до Константинополя.

– Я добрался за две недели, – устало заговорил Гийом, – Рагнара отыскал сразу же, в кабаке близ монастыря святого Фомы. Никифор Эротик сидел там с ним. Они что-то пили, но были ещё трезвы. Почти. Их там развлекала целая дюжина проституток.

Гийом прервался, чтоб сделать глоток вина.

– И что было дальше? – поторопил патрикий.

– Рагнар сказал, что после того, как ты отбыл, он каждый день приводил к ней врачей царицы. Они поили её лекарствами, очищающими кишечник, и совещались подолгу. На седьмой день Мари стало хуже, и главный врач дал ей очень сильное снадобье. Но под вечер девушка умерла на руках Рагнара. Никифор Эротик тоже там был. И её подруги с ней были.

– Ты разговаривал с ними?

– Да.

– Что было потом?

– Потом? Её положили в гроб, который купил Никифор Эротик. Пришёл священник и отслужил панихиду. Девушку погребли на кладбище у Восточных ворот.

– А что это был за священник?

– Её знакомый. Аббат из города Льежа.

– Она умерла в той комнате, где я оставил её?

– В той самой.