– Роксана, не плачь! Он пьян!

– Но она трезва! – скулила Роксана, сжимая пальцами плечи воина, – и она никогда не посмела бы говорить со мной таким тоном, если бы сомневалась, что он её защитит, что он уже променял меня на неё! И он доказал, что именно так и обстоит дело! Он меня предал, он никогда меня не любил! Любовь не проходит так! Не проходит!

– Именно так она и проходит, – тихо сказал дружинник. Роксана всхлипнула, а потом неожиданно подняла на него мокрые глаза. Они так сияли, будто бы в них отражались не огоньки восковых свечей, а звёздные небеса.

– И твоя, Лешко? Твоя любовь тоже сгинет?

– Моя пропадёт не раньше, чем я умру. И ты это знаешь. Она сильнее меня. И она сильнее богов. Я просил богов её у меня забрать – так просил, что камень бы сжалился надо мной! Неужели боги черствее камня? Нет, этого быть не может. Моя любовь к тебе не подвластна ни им, ни времени! Она вечна.

– Ты лжёшь, Лешко, лжёшь! Если бы я стала принадлежать тебе и только тебе, ушла бы твоя любовь! Она бы ушла навеки! И без следа!

– Не раньше, чем я умру, – повторил Лешко.

– А я говорю, ты врёшь! Но мне уже всё равно.

С внезапной свирепостью оттолкнув его, она начала развязывать пояс и ленточки своего персидского платья. Пальцы её дрожали. Лешко за ней наблюдал, и её глаза казались ему уже не живыми. Из них тянулся такой тяжёлый и такой жуткий могильный холод, что у него возникло желание убежать.

– Помоги же мне! – крикнула Роксана, разодрав палец туго затянутой лентой, – раздень меня! Полностью раздень!

– Хорошо, – ответил Лешко, пытаясь представить Роксану голой. Ему это удалось, и он вновь ополоумел. Кинувшись к ней, он начал срывать с неё платье клочьями, раздирая венецианскую ткань. Прочное сукно жалобно и громко трещало.

– Именно так! – радостно воскликнула египтянка, вскинув над головою тонкие руки. Они задели тюрбан, и она решила не расставаться с ним до конца. Свои башмачки оставила она в зале, чтоб легче было бежать, если вдруг придётся. Задняя стена комнаты была вся целиком сделана из досок. Одна из них имела отверстие от сучка. Лешко уже нёс голую Роксану к кровати, когда она закричала, обвив руками шею несчастного:

– Стой, Лешко! Погоди! Я должна сказать тебе кое-что.

Дружинник остановился. Их глаза встретились, и Лешко уже ощутил не холод могилы, а жар геенны.

– Что ты мне хочешь сказать?

– Хочу попросить прощения! Если ты не сможешь меня простить за то, что сейчас случится, мне будет слишком тоскливо там!

– Что сейчас случится?

– Сюда войдёт Святослав! Он здесь, он за дверью! Это ловушка! Нам из неё не выбраться!