Лешко вскинул свою чубатую голову. В тот же миг дверь с треском и грохотом распахнулась от сокрушительного удара ногой. Засов отлетел к противоположной стене. Вошёл Святослав. Калокир, Рагдай, ещё полдюжины воинов и слуга со связкой ключей остались за дверью. Глаза Лешка потемнели. Поставив на пол Роксану, он с быстротой птичьего крыла выхватил из ножен дамасский меч и бросился на того, кого она обожала сильнее жизни и ненавидела больше смерти.

Часть третья

Часть третья

Синий Дунай

Глава первая

Глава первая

Однажды вечером, в конце мая 967 года, на постоялом дворе близ Константинополя, а точнее – в одной из комнат, сидели за небольшим столом молодая женщина и мужчина лет тридцати пяти. Они ели жареных куропаток и пили кипрское вино. Никто не прислуживал этим двум богато одетым людям, ибо они нуждались в уединении. Голоса прислуги и постояльцев из других комнат, а также запахи из конюшни не раздражали их, потому что грубая обстановка обоим была привычна. Неудивительно – женщина была дочерью содержателя кабака и только в семнадцать лет сделалась царицей Восточной Римской Империи, а её сотрапезник давно прослыл распутным бродягой и дуэлистом. Он был племянником василевса Никифора, то есть мужа императрицы. Звали его Иоанн Цимисхий.

На Феофано был длинный плащ с капюшоном. Последний, если она его надевала, делал её лицо трудноузнаваемым. Тем не менее, все свои драгоценности – в том числе и золотой обруч, носимый на голове, царица сняла. После второй чаши Цимисхий с явной иронией заявил, что без побрякушек прекрасная Феофано напоминает святую мученицу Татьяну, образ которой висит в соборе святой Софии.

– Только сейчас? – спросила императрица, сгрызая с косточки куропатки хрящик, – а в спальне?

– Конечно, когда кричишь, – сказал Иоанн. Царица расхохоталась. Надо сказать, что трапеза шла под её пространные монологи, которые делались тем пространнее, чем хитрее и искромётнее становились её глаза от вина. Цимисхий глядел в окно. Он видел закат в белых облаках над розовыми холмистыми далями и большую дорогу, ведущую на восток. По ней двигались торговые караваны. Крики погонщиков, осыпавших яростными ударами лошадей, верблюдов и мулов, были для любознательной Феофано порой небезынтересны. Приглядываясь к погонщикам и купцам сквозь облака пыли, она старалась определить, из какой страны идёт данный караван.

– Как ты полагаешь, кто мог вчера подслушать наш разговор? – спросил Иоанн, чтоб не дать царице снова заговорить о глупостях.

– Кто угодно, – произнесла Феофано, сделав глоток вина, – будто ты не знаешь, что логофет наводнил дворец своими шпионами! Я бы не удивилась, если бы выяснилось, что они проникли и в гинекей.