С вечера до утра во дворце происходил пир. Падение Переяславца означало конец военной кампании. Управитель последней невзятой крепости, Доростола, через гонца уведомил Святослава о том, что готов признать его государем. С израненными, усталыми победителями пила отборная знать всех сдавшихся городов. Купцы и вельможи осыпали Святослава и Калокира не только лестью, но и подарками. Про Кремену, сидевшую в золотой парче и красной бархатной шапочке с пером цапли, конечно, также не забывали. Надо сказать, что некоторые дары пришлись ей не по душе – например, алмазы величиною с лесной орех и дутое золото. Но она молчала, помня суровое предостережение князя. Был на пиру и царевич Дмитр. Он отбыл из Киева лишь в июне, поскольку не был уверен в победоносности русских войск. Когда он с поклоном приблизился к Калокиру, тот объявил ему:

– Ты со мной поедешь в Преслав.

– В Преслав? – с величайшим ужасом вскричал Дмитр, – почему? Зачем?

– Затем, чтоб помочь мне в переговорах с царём и его семейством, частью которого ты являешься. С сего дня единой Болгарии больше не существует. Есть две Болгарии – северная и южная. Царь северной – Святослав, а царь южной – Пётр. Пока ещё. Святославу нужно заключить мир с Петром. Ты всё понял?

– Да, – тихо сказал Дмитр и отошёл. Ему не понравился план патрикия, потому что он сам рассчитывал стать царём, притом не одной из Болгарий, а сразу двух.

Плечо Калокира под дважды уже сменённой льняной повязкой болело. Он сделал пару глотков вина и задумался, даже и не взглянув на очередного вельможу, который с низким поклоном о чём-то его просил – кажется, чтобы он украсил своим присутствием свадьбу кого-то с кем-то. К нему давно стояла целая очередь из такого рода просителей. Он досадовал, что Гийом находится в другой зале, с сотниками. Франк мог бы взять половину льстивых зануд на себя. Тем временем, на другой стороне стола старый ярл Сигурд нашёптывал Святославу, который пил и думал о том, что лицо Кремены сделалось слишком мрачным, пора бы сделать его испуганным:

– Много викингов полегло при штурме и грабеже. Но их всё равно сейчас вдвое больше, чем у тебя – дружинников. Эрик с Харальдом говорят с тобой слишком дерзко. Нельзя дальше делать вид, что ты этого как будто не замечаешь.

– И что ты мне предлагаешь? – перебил князь, взглянув на обоих ярлов, сидевших неподалёку.

– Надо начать принимать в дружину болгар, которые в неё просятся. Их полно! Мы запросто отберём тебе сорок тысяч рослых и сильных юношей. И обучим.

– Очень разумная мысль, – молвила Кремена, слегка шевельнув плечами и задрав нос. Многообещающе указав ей взглядом на именитых купцов – мол, я и из них вытрясу для тебя что хочешь, старый варяг продолжил: