– Дозволь, госпожа боярыня, сыграть песню ладную и задорную! Я сложил её в твою честь.

– Сыграй, Аникей, сыграй,– дозволила Светозара и хорошенько ударила по столу кулаком, чтоб все замолчали. Тихо стало мгновенно. Перебирая струны, гусляр запел скучнейшую песню о молодой царевне, которую отец её прогнал в лес, где с ней подружились лесные звери. К счастью, уже на третьем куплете песню пришлось прервать, так как дверь открылась, и Волец с Ратшей ввели в кабак высокого, смуглого человека со связанными руками. Его глаза мерцали бесстрашием. Он сутулился и хромал. Рубашка на его правом боку пропиталась кровью. Борода пленника также была в крови, струившейся изо рта.

– Вы что, его по зубам ударили? – недовольно спросила пьяненькая боярыня, поднимаясь из-за стола.

– Пришлось, – проговорил Волец.

– Как так – пришлось? Что значит, пришлось?

– Он тебя бранил, госпожа боярыня! Так бранил, что моя душа не стерпела.

Обогнув стол, Светозара медленно пошла к пленнику. Тот стоял в центре кабака и спокойно ждал, глядя исподлобья. Два есаула за ним внимательно наблюдали. Все остальные смотрели на Светозару, неторопливо ступавшую по скрипучему полу. Смотрели так, что можно было подумать – смерть шла на них, а не на пленённого атамана. Остановившись перед врагом, боярыня наклонила голову и спросила:

– Ну что, дружочек, навоевался?

– Пожалуй, – хриплым и безразличным голосом сказал пленник, с трудом разлепляя губы, – десятка три твоих дураков убил, прежде чем три сотни меня скрутили!

– Ой, врёт он! Врёт! – возмутился Ратша, – вдесятером связали его, боярыня!

Светозара захохотала, откинув голову. Стал смеяться и Нерадец. Все смогли увидеть, что Волец выбил ему два зуба. Внезапно оборвав смех, боярыня со всего размаху влепила пленнику оглушительную пощёчину. Тот качнулся, закашлялся. Сплюнув кровь, негромко промолвил:

– Не потому я ушёл от тебя, Светозара, что ты – подлейшая сука, а потому, что ты – дура!

Вторая звонкая оплеуха оборвала эту речь. Теперь уж Нерадец был вынужден сделать шаг, чтобы не упасть. Глаза его потемнели. Тряхнув косматою головою, он хрипло выкрикнул:

– Прикажи развязать мне руки! Или боишься, что твоё славное войско разбежится передо мной одним, безоружным?

– Сделайте это, – тихо отозвалась Светозара. Ратша замешкался, собираясь что-то сказать, но Волец достал из-за голенища нож и одним движением срезал кожаные ремни с рук пленника, скрученных за спиною. Нерадец выпрямился, подняв и расправив плечи шириной в стол. Все тут же увидели его руки, и это зрелище не прибавило смелости никому. Вытерев рубашкой свои окровавленные запястья, пленник взглянул на пирующих. Ему снова стало смешно.