– Не хочу к ней опять идти, – разнылась Таисья, когда уже подходили к терему Людомира, – тьфу на неё! Да и денег жалко! Я ведь не так богата, как ты!

– Ну, и не хоти! – воскликнула Светозара, – ты думаешь, я хочу? Я там, около крыльца, тогда натерпелась в три раза большего страху, чем вы все три, вместе взятые!

– Мой страх был самым чудовищным! – оскорбилась Таисья, – мне снилось потом всю ночь, что меня бьют плетью! Я до сих пор не могу сидеть!

– Ну, и не моги! Никто и не просит тебя сидеть. Языком чесать можно лёжа!

Таисья очень обиделась. Она плюнула Светозаре в лицо. Боярыня увернулась и дала в морду. Ворота перед двумя скандалистками распахнул во всю ширь Добрыня. Он им сказал, чтобы шли в светлицу. Взбешённая Светозара туда направилась сразу же, а разгневанная Таисья сперва как следует обругала Добрыню за то, что он поклонился ей не так низко, как её спутнице. Но к светлице они приблизились вместе. Возле двери стоял Аникей. Он её открыл двум боярыням, поклонившись каждой из них вполне безупречно, а когда обе они вошли – закрыл, оставшись снаружи.

Что же предстало взорам двух неразлучных подруг в просторной светлице, когда-то принадлежавшей одной из них? Много интересного. У распахнутого окна на стуле сидел Ратмир. Увидев его, Таисья и Светозара пришли в такое недоумение, что не сразу заметили Улианию и Мамелфу, сидевших на деревянной лавочке, и Малушу, лежавшую на кровати. Хозяйка города была в чёрном шёлковом пеньюаре, который ей подарили суконщики из Голландии. Цвет блестящего шёлка великолепным образом оттенял белизну её голых ног, умащённых мускусом, на который расщедрились перекупщики из Венеции. Кроме этого, ещё что-то было надето, намазано и нанизано на Малушу, но две боярыни не успели разглядеть, что, поскольку она ввергла их в растерянность таким возгласом:

– Вот и славно, что вы пришли! Я очень вам рада. Мы тут без вас не управимся.

– Это правда, – поддакнула Улиания, – тут без вас ничего не выйдет!

– Но неизвестно, выйдет ли что-нибудь с вашей помощью, – проворчала Мамелфа. Она была чем-то озадачена и печальна. Ратмир молчал.

– Вы принесли деньги? – снова заговорила Малуша с двумя только что вошедшими гостьями. Светозара молча кивнула и расстегнула карман своей длинной юбки, который был защищён от воров парой медных пуговиц.

– О, святые угодники, это чистое разорение! – закатила глаза Таисья и распустила тесёмочки своего кармана, который был так глубок, что ворам пришлось бы залезть в него с головой, – зачем обижаешь меня, посадница? Я ведь нищая!

Два увесистых кошелька шлёпнулись на стол, присоединившись к паре точно таких же. Затем, по знаку Малуши, их бывшие обладательницы, одна из которых не прекращала ныть и стонать, уселись на лавку, рядом с подругами. После этого, поглядев внимательно на Ратмира, Малуша произнесла: