Двадцать второго марта к городу подошли основные силы ромейской армии. К стенам были подтащены огнеметательные машины, тараны и катапульты. Они могли сокрушить любую твердыню. Раньше, чем их настроили для работы, к царю Борису явилась целая тысяча горожанок с маленькими детьми на руках. Женщины кричали и плакали, умоляя царя избавить столицу от страшной участи. И Борис поднялся на крепостную стену. С ним поднялись святейший митрополит и все городские старшины. Они испытали ужас, увидев, какое несметное число войск подступило к городу. Ещё более сильное впечатление на этих несчастных произвела осадная техника. Иоанн Цимисхий, узнав Бориса по облачению, обратился к нему с приветствием и заверил его, что город не пострадает, если он будет сдан.

– И ни один житель не пострадает? – осведомился святейший митрополит.

– Даю тебе слово, святой отец, что мы пришли с миром! – крикнул Цимисхий, поднявшись на стременах, – на моих руках христианской крови никогда не было и не будет. Я здесь затем, чтоб спасти Болгарию от захватчиков. Отворяйте ворота, ибо мне время дорого!

– Да благословит тебя Бог, государь! – промолвил митрополит и издалека осенил василевса крестным знамением.

И через пятнадцать минут ворота были открыты. Цимисхий въезжал в Преслав под праздничный звон всех колоколов города и восторженные приветствия его жителей. Их огромные толпы стояли с двух сторон улицы. За Цимисхием следовали доместики, экскувиторы, Легион Бессмертных и многотысячные колонны армейских фем с развёрнутыми знамёнами. Царь Борис встретил императора Иоанна около самых ворот. Но произошла неожиданность. Иоанн Цимисхий не спешился и не обнял Бориса, как это сделал князь Святослав осенью 969 года. Время было ему, действительно, дорого.

Глава четвёртая

Глава четвёртая

Вечером вся ромейская армия разместилась на площадях и улицах, примыкавших к дворцу. На дворцовых стенах стояли готовые к бою воины с топорами и палицами в руках. Издали узнав среди них Сфенкала, Цимисхий отправил к нему для переговоров патрикия Николая Хилона. Он полагал, что Сфенкал, конечно, наслышан о подвигах этого молодого военачальника, разгромившего сарацин под Александреттой. К стене патрикий подъехал на великолепном крапчатом жеребце. За ним следовал толмач на более скромной лошади. Вот как он перевёл первые слова Николая:

– Здравствуй, Сфенкал! С радостью приветствую тебя от имени василевса и от своего собственного имени. А зовут меня Николай Хилон. И вот что хочу сказать я тебе, Сфенкал. Великий наш василевс опять предлагает тебе пойти на капитуляцию. Речь отнюдь не идёт о том, чтоб сложить оружие. Нет, напротив – ты и все твои храбрые друзья сможете забрать с собой всё, что сочтёте нужным. Никто ни одной минуты вас не задержит. Скачите, куда хотите! Вас ведь осталось несколько тысяч. Ради чего вы готовы начать сражение с двухсоттысячной армией? Что вы собрались защищать в болгарском дворце? Опустевший трон жалкого царя? Этот самый царь два часа назад открыл нам ворота!