– Кого я вижу! Никак это ты, старый варяг Улеб?! – первым воскликнул курский боярин, улыбаясь в свою курчавую бороду. – Ба-а! И купец с тобой. Вот уж кого не ожидал увидеть, так это вас.

– Так ведь и мы не чаяли встретить дружину наместника в пограничье, – откликнулся на слова Вадима Андрей.

Хоть и встретились в поле люди славянского корня, но, чувствуя у себя за спиной силу, Андрей и в речи своей не захотел выглядеть перед курянами бедным родственником.

– Тем паче, я тебе, боярин, при встрече баял, что не купец я, а воин, чай, запамятовал?

– Прикуси язык, недоросль великовозрастный. На звездюлину нарываешься? Как домой вернемся, я тебе клистир на задницу быстро организую, – видя, как после сказанного боярин темнеет лицом, тихо сделал внушение Андрею Монзырев. – Здрав будь, наместник курский. Рад видеть тебя на землях пограничья. Я, боярин родовой у кривичей, владетель городца Гордеева, Гордей Вестимирович.

– Здравствуй, боярин, я уж понял, кто ты есть.

Оба с интересом разглядывали друг друга. Серебряная цепь на шее боярина глухо постукивала по железу панциря. В левой руке овальный красный щит с медным умбоном посередине, у левой ноги из-за щита выглядывали ножны длинного прямого меча, за пояс заткнута тяжелая булава, на высоком шлеме подрагивали в такт конскому топтанию разноцветные перья, искусно расшитое корзно дополняло богатство воинского наряда. С другой стороны, приезжий боярин видел перед собой небогато одетого в кольчугу, уже прорванную в двух местах, варяга с длинным клоком волос, заправленным за ухо, открытым лицом, ухоженные усы спускались по обеим сторонам бритого подбородка. Боярскому званию в облике Монзырева соответствовало только оружие, но и оно было без каких-либо украс.

– Вот уж не думал, что кривичами варяг управляет. То-то Улеб к тебе сбежал. Как живешь, Гунарович? Не жалеешь, что ушел от меня?

– На жизнь не жалуюсь, Вадим Всеволодович. С боярином Гордеем спокойно, конечно, не поживешь, но жить у него интересно и нескучно.

– Ну-ну! Стегги-то с тобой?

– Нет больше Стегги. Пирует сейчас в небесной дружине.

– Давно?

– Да, дней уж десять как. Хорошая смерть! Орду-то мы уполовинили. Не дали большому числу поганых на Русь войти.

– Как так? У стен Курска с большой ордой мы бились, отогнали ее, не дали печенегам разгуляться.

– Ну, да. К вам в гости только половина копченых отправилась. Вторую половину-то мы изничтожили.

– Се как понимать, боярин? – обратился Вадим уже к Монзыреву.

– Едем, Вадим Всеволодович, ко мне в ставку. Она тут неподалеку, в Рыбном. Там и обскажу все. Не стоять же нам среди поля ратного, вои-то наши волнуются, хоть и понимают, что свои, да все ж переживают.