Наше крайне эффектное появление сломало сложившийся консенсус напрочь. До сих пор представитель Мекленбурга, мой старый знакомый барон фон Радлов, согласно полученным от герцогини Софии инструкциям, сидел ровно и не высовывался, так что все и думать забыли интересоваться позицией Никлотингов. И тут вхожу я – весь в белом!

То есть, конечно, ничего белого на мне не было, напротив, мое величество одето подчеркнуто скромно, в рейтарский мундир. Из украшений только две орденские цепи на груди. Датский орден Слона и шведский Меча. Что в принципе достаточно, ибо ордена эти легко узнаваемы и известен только один человек, имеющий право носить их оба. Я – великий герцог Мекленбурга Иоганн Альбрехт III.

В зале повисла напряженная тишина. Произносивший речь герцог Август Саксен-Лауэнбургский замолчал на полуслове. Присутствующие ошарашенно уставились на моих рынд в черных кафтанах с вышитыми золотом двуглавыми орлами на груди. На меня, на разодетого в пух и прах Ульриха и знакомого многим по прежним посольствам дьяка Рюмина в долгополой ферязи.

Клим вышел вперед и нараспев начал читать мой титул по-немецки:

– …великий государь, царь и великий князь всея Руси…

«Вот тебя тут и не хватало!..» – читалось на лицах присутствующих, но вбитая в немцев на генном уровне склонность к порядку сыграла свою роль, и делегаты начали вставать. Первыми подскочили представители городов, за ними последовали мелкие князьки, затем, приосанившись, встали герцоги и, наконец, остался сидеть только Фердинанд Баварский.

– Сидите-сидите, ваше преосвященство, – помахал я ему рукой. – Вам, вероятно, трудно вставать в ваши лета. Что же касается остальных, то мы рады приветствовать вас!

С этими словами я приложил два пальца к полям своей шляпы, после чего с нахальным видом уселся в поданное мне кресло и милостиво кивнул делегатам, дескать, что стоите? Пока те ошарашенно рассаживались, Ульрих Датский плюхнулся в соседнее кресло и с победным видом оглядел своих голштинских родственников. Вообще Шверинский епископ рассказал мне кучу подробностей обо всех присутствующих. Причем если матушка делала упор на деловых и личных качествах владетелей Нижне-Саксонских земель, то кузен поведал обо всех сплетнях за последние пятнадцать лет. В принципе тоже информация.

– Прошу прощения, ваша светлость, – обратился я к герцогу Августу. – Я невольно прервал вас, но прошу продолжать. Вы, кажется, толковали о необходимости преемственности и стабильности?

– Гхм, – закашлялся тот, – именно так, ваше… гм, королевское… то есть царское… величество.