— Посмотрим, есть шанс, что мы еще стукнемся чарками — ответил максимально бодро Паштет, помнивший, что врач — это от слова "врать". Странно, но раненый определенно оживился, вроде даже повеселел немножко и чуточку порозовел.

— Масла нету у меня — хмуро заявил квартирмейстер, словно опережая просьбы лекаря-самозванца.

— Это зачем? — удивился Паштет.

Прохвост в свою очередь захлопал в изумлении глазами, потом уверенно ответил:

— Сегодня пойдут в бой их мушкетеры, будут у наших раны пулями и жеребьями. Надо их заливать кипящим маслом, чтобы не было свинцового отравления — странно глядя на него, ответил швед. Ну не совсем швед, или точнее — совсем не швед. Дедушка Маннергейма был немецким наемником, который после очередной войнушки остался жить в Шведском королевстве, а сынок от бедности отправился искать свою долю. Вот и оказался в Московии.

Лекарь поневоле сумел преодолеть удивление. Ишь как, тут ведь и впрямь так лечат. Ведь вроде читал что-то такое на развлекательном портале, то ли на "ЯПе", то ли в ЖЖ… Оставалось только порадоваться, что масла нет у запасливого пройдохи и что не придется тут такое вытворять. Сам Паша не был уверен, что у него хватит смелости лить кипящее масло в развороченные пулями раны.

— Воды тоже нет? — вспомнил Паштет про то, что все раненые просят пить, страдает от потери крови и гидравлика организма и обмен веществ. А уж на такой жаре и здоровому пить хочется. Как верблюду после месячного перехода.

Маннергейм выразительно пожал плечами и возвел плутовские глаза в небо. Тут же встрепенулся и прислушался. С татарской стороны дудели рожки. И снова рев труб и слитный гром барабанов. "Джуманджи" какое-то

— Началось! — зло выдохнул наемник и припустил к щитам. Каска забавно подпрыгивала на его башке в такт шагам. Паша тут же натянул на свою голову широкополый шлем. Очень вовремя — зашелестело и совсем рядом в землю впилась пара стрел. Еще одна с деревянным стуком воткнулась в бортовину телеги, под которую поползли, охая, раненые. Орали командиры сорванными сиплыми голосами.

— Опять дерьмо пустили вперед — буркнул зло Хассе, покосившись на подбежавшего и запаренного от совсем мизерного усилия, Пауля. Попаданцу хватило сообразительности, чтобы не брать на свой счет это ворчание. В амбразуру видно было — густая толпа, прущая в атаку, сталью и золотом не блестит. И тут же пришлось отскочить в сторону — перед лицом в щит стали впиваться стрелы, а орудие рявкнуло бодро, метнув чугунный шар в толпу наступающих. Пошла красная работа черным оружием. Грохнули вразнобой мушкеты, засуетились, как посоленные, пушкари. С поля ответили злым визгом, многоголосым воем и бранью.