— Это подарок императора, — с некоторой долей самодовольства сказал Марко.

— Здесь же… целое… царство, — сглатывая пересохшим ртом, прошептала мать-лиса.

— Твоей семье ещё долго не придётся голодать.

— Ты щедрый любовник.

— Император учил меня карать без жалости, одаривать — без сожаления… Нам нужно поторапливаться.

— Хорошо, — сказала мать-лиса и что-то коротко тявкнула.

Лисы, уже принявшие человеческий облик, засмеялись, совершенно

как стайка молоденьких фрейлин навеселе, и пошли к повороту. Возница коротко свистнул, и из подлеска появилась сначала его вороная лошадь, ощутимо покусанная во время любовных игр, а затем и Марков жеребчик, выглядевший немного ополоумевшим. Возница быстро подпряг обеих лошадей к арбе, и, поскрипывая, повозка устремилась вдогонку за лисами. Марко проводил их взглядом, утёр пот, сжал кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, и быстро принялся карабкаться вверх по холму.

Расчёт оказался верным: как только кортеж преобразившихся лисиц подошёл к воротам усадьбы, в бойницах показались лучники, а из ворот вышел дородный малый в кожаных нарукавниках с шипами и, поправляя на плече окованную железом палицу, вежливо спросил, что забыли в этой глуши благородные дамы?

Благородные дамы наперебой защебетали что-то о поломке повозки, о разбойниках, о баррикадах на дороге, об охране, которая разбежалась, бросив их на произвол судьбы. Марко слушал их убаюкивающий гомон и с удовлетворением заметил, что лучники ослабили тетиву и уже не выцеливали в толпе лисиц невидимого врага. Здоровяк с палицей что-то неразборчиво крикнул в створ ворот, и через пару минут из проёма вылетели двое всадников, помчавшись по дороге, вероятно, для того чтобы найти следы битвы, о которой рассказывали лисы.

С холма Марко хорошо видел, как они обогнули поворот и как в упор налетели на арбу, перегородившую путь. Они успели вынуть мечи и спешиться, чтобы заглянуть внутрь. Через пару минут Марко уже видел только судорожно дёргающиеся ноги одного из всадников, торчащие из арбы. Второй всадник вывалился наружу, в ужасе шаря глазами по дороге, но небольшая лисичка догнала его, впившись в рот. И вскоре от него остались лишь нарядный доспех да ссохшаяся телесная оболочка, несколько минут назад бывшая полнокровным воином.

Лысый возница ублюдочно гыгыкал, счастливо пускал слюну, пританцовывая вокруг с бичом, лисы мелодично смеялись, и в этом заливистом смехе слышалось нечто настолько жуткое, что кровь стыла в жилах. Лисы гладили возницу по лысой башке, а он ползал вокруг на четвереньках, иногда вскакивая в придурочном паралитичном танце, как сломанная игрушка падал на спину, катался и снова вскакивал, сверкая нечеловеческими рубиновыми глазами. Его эрегированный член колом вздыбил угольные шаровары, возница слабо ловил руками воздух, делая непристойные движения, лисы смеялись, лошади фыркали и бесились, скованные упряжью. Марка передёрнуло от гадливости. Он поправил в рукаве стилет и медленно начал спускаться с холма к усадьбе, держась за верёвчатый лимонник, сплошным ковром льющийся по крутому склону.