Дверь тут были высокие, филенчатые, солидные. Правда, без бронзовых табличек с именами жильцов или хозяев.

Наконец Игорёк остановился возле одной. Снял с шеи ключ на веревочке, отпер.

— Входите, входите же!.. Ба! Деда! Сюда, сюда! Я… я привёл!

Длинный коридор, слева вешалка. Справа — целый ряд дверей. Пахло чем-то жареным.

— Игорёша? — раздалось близкое.

Появилась аккуратная, чистенькая старушка — нет, просто пожилая женщина! — стройная не по годам, с аккуратно завитыми и подкрашенными хной волосами, в длинном халате и переднике. Ахнула, увидав гостей.

— Господи Боже мой!.. Коля! Коля!!!

Из дальнего конца коридора уже спешили шаги — старик — нет, тоже не старик, пожилой мужчина с окладистой бородой, совершенно лысый, в домашнем костюме — мягкая куртка с накладными карманами, подпоясанная витым шнурком.

Что-то было в этом костюме знакомое и привычное, он словно пришёл из Фединых дней…

— Здравствуйте, господа, — выдохнул старик. — Господи, Господи, Маша!.. Случилось!.. Проходите, скорее проходите!.. Игорёк, ты — гений. Посрамил деда, и как же я счастлив!..

— Господа… — выдавил наконец Две Мишени. — Простите… но мы всё равно ничего не понимаем…

— Сейчас. Сейчас, мои дорогие. Я всё объясню.

…В этой квартире Феде казалось, что никакое это не «будущее» — потому что мебель стояла тяжёлая, резная, отлично ему знакомая: в таком же стиле обставлена была дача «зимогоров» Корабельниковых.

Господи, что же там с Лизой?!

Они все сидели за столом под белой скатертью; мальчик Игорь забрался с ногами в кожаное кресло.

— Господа, — прокашлялся хозяин. — Позвольте представиться. Дед вот этого обнаружившего вас сорванца — Онуфриев Николай Михайлович. Профессор, доктор физмат — то есть физико-математических наук. Физик-теоретик, и…

— И практик, — бабушка Игоря поставила на середину самовар, но не настоящий, «на электричестве», как у Ивана Андреевича Положинцева.

— И моя супруга Мария Владимировна.