Та поклонилась.

— Мария Владимировна, в девичестве — Пеленкина. Выпускница гимназии княгини Александры Алексеевны Оболенской, тысяча девятьсот семнадцатый год. Последний…

— Если без предисловий, господа — вы в будущем; впрочем, вы, наверное, уже и сами догдадались. У нас сейчас девятнадцатое мая тысяча девятьсот семьдесят второго года. По новому стилю. По-старому — второе июня.

— Мы в будущем… — Две Мишени откинулся, на миг зажмурил глаза. — Но как?..

— Это очень длинная и довольно печальная история, Константин Сергеевич. Прошу вас — и вас, Ирина Ивановна, и вас, дорогие кадеты — послушать со вниманием. Я опущу многие детали, но если в главном, то…

Мой отец, Михаил Владимирович, тоже был физиком. Преподавал в Петербургском университете. Он-то и заложил основы нашей теории времени. Теории, ставшей нашим счастьем и проклятием…

— Коля, поменьше красивостей, — строго сказала Мария Владимировна.

— Да, прости, Мурочка, дорогая. Самое главное — невозможно попасть из будущего в прошлое. Прошлое уже случилось, его изменить нельзя. Невозможно попасть из прошлого в будущее — его ещё нет. Погодите! — он поднял руку, видя, что Две Мишени уже открыл рот, собираясь не то возражать, не то спорить. — Мой отец исследовал так называемые «мировые линии», его интересовали самые глубокие аспекты мироздания. Своё время он опередил очень и очень надолго. Однако это всё так бы и осталось умозрительной игрой — если бы он, пытаясь создать теорию, в которой временные путешествия — излюбленный приём современных сказочников — были бы возможны, не создал — больше как игру ума! — теорию квантованности… простите. Теорию прерывности потока времени. Теорию параллельных потоков, каждый из которых опережает другой на некий временной интервал. Для простоты — на день. Или на два. Для нашего объяснения неважно. Нельзя попасть в прошлое своего потока. Нельзя попасть в будущее своего потока. Но можно попасть в прошлое параллельного потока. Другое дело, что оно, быть может, будет отличаться от твоего. Вот скажите, господа… вы сможете меня проверить. Если изначальные вычисления верны, то вы из своего тысяча девятьсот восьмого года, верно?

— Верно, — кивнул Две Мишени.

Федор ощущал, что голова у него вот-вот вскипит безо всякого пламени, словно тот самый электрический самовар. Костя Нифонтов имел вид совершенно обалдевший, и только Петя Ниткин слушал профессора Онуфриева словно ветхозаветного пророка.

— Отец был прав… — прошептал Николай Михайлович, и тоже прикрыл на миг глаза. — Так вот. Временные эти потоки разделены определёнными интервалами… точнее, мы можем взаимодействовать с ними, разделёнными этими самыми интервалами. То есть…