* * *

Платон Митрофанович сидел за столом и боярышень разглядывал. Ну, какая тут Федьке полюбилась? Говорил, старшая. Устинья.

Вот сидит, по левую руку от отца.

Младшая рядом с ней. И сразу видно, кто тут умнее.

Старшая смотрит спокойно, голову держит ровно, молчит, правда, но видно, это не от застенчивости или глупости. Просто молчит. Не желает привлекать к себе лишнего внимания, вот и все.

А младшая уже и ложку уронила, и кусок рыбы, и гречкой обсыпалась, ойкнула, покраснела, получила злобный взгляд от отца, замерла, ровно статуй грекский…

И если их сравнивать, младшая как половинка старшей. Вдвое хуже. Когда б Платону выбирать, он бы тоже старшую предпочел. А вот для племянника…

Тут и не знаешь, что лучше, что хуже.

Фёдор сам ума невеликого, а вот какая жена ему нужна? Когда она умная будет да хваткая, потерпит ли она царицу Любаву? А то ведь будет Феденька как меж двух берез болтаться, одна в одну сторону тянет, вторая в другую. Умные бабы – они такие, не всегда промеж собой договорятся.

Вторая девка – та попроще. Ею управлять легко будет, она будет в тереме сидеть да и лишнего слова не вымолвит. Но Фёдору нравится не она. Да она и похуже.

Платон Митрофанович, как настоящий мужчина, таких мелочей, как цвет волос-глаз, платья-украшения-подвески-кольца, не разбирал, потому и вывод делал обобщенный. Старшая краше. Младшая так себе. Фёдор просил поговорить о старшей.

Платон и поговорит.

Сначала с боярином, потом с боярышней, хотя бы и в присутствии ее отца. Посмотрим, что ты за птица такая, боярышня Устинья.

* * *

После трапезы мужчины ушли в горницу к боярину. Сидели там, попивали хмельной мед потихоньку. Не так чтобы допьяна, а просто маленькими глотками, разговеться.

– Хорошо у тебя готовят, боярин.

– Супруга у меня за хозяйством смотрит. И дочек учит, да…

– И дочки у тебя хороши, боярин. Ты же понял, что не просто так я приехал?

– Понял, Платон.

– Дочка твоя, Устинья, племяшу моему глянулась.