Настасья только головой покачала.

Чудит боярышня. А и то, коли сестра с каким поганцем свяжется, тут всем достанется.

– Он ей рассказывает, как любит. И она ему тоже. Целуются иногда. А вот до греха плотского у них вроде и не дошло. Она бы и не против, да он останавливает.

– Сволочь. Уф-ф-ф-ф…

– Может, и так, боярышня. Встречаются они не так чтобы часто, но раз в пять – десять дней увидятся обязательно.

Устя медленно кивнула. Сердце чуточку успокоилось, черный огонь внутри больше не обжигал.

Ах ты ж мразь такая!

Что ж ты с моей сестрой-то делаешь?! Ненавижу, Жива-матушка, как же я его НЕНАВИЖУ!!! До крика, до воя, до черной волны, которая застилает разум, стоит только ту черную ночь вспомнить – и вой к небу рвется, ровно волчий.

Не спущу-у-у-у-у-у!

Не прощу-у-у-у-у!

И за сестру – тоже спрошу!

– Как Михайла на подворье к нам попадает – знаешь?

– Нет, боярышня.

– Настя… вот что. Три рубля хочешь? На обзаведение?

– Хочу, боярышня.