Не ясно, кого именно Эмма Герштейн называет “верховным прокурором”. Такой должности в СССР не было, был генеральный прокурор. В 1936-м этот пост занимал Андрей Януарьевич Вышинский. У него была единственная дочь Зинаида, тоже юрист. Ей тогда еще не исполнилось и тридцати лет. Если речь в самом деле о ней, то получается, что Маруся Тарасенко, жена Ильфа, и дочь Вышинского, одного из самых высокопоставленных чиновников СССР, были на равных. Светские львицы тридцатых.

Драматурги, сценаристы и особенно актеры зарабатывали много больше прозаиков и поэтов. Михаил Зощенко за тоненькую книжку рассказов (два авторских листа) получил 2000 рублей. Популярнейший тогда артист Владимир Хенкин читал эти рассказы с эстрады и всего за три концерта заработал те же две тысячи.⁷¹³⁷¹⁴

Знаменитые, популярные артисты много зарабатывали и до революции, но они не были частью элиты. Их знали, ценили, любили, но кто бы мог представить, что комики, трагики, шуты, фигляры займут место аристократов? Однако это произошло. Фраза “одевается как артистка” обернулась комплиментом, статус артиста МХАТа или Театра Вахтангова, танцора или певца Большого театра или Ленинградского театра имени Кирова (бывшего Мариинского) стал одной из карьерных вершин, о которой могли мечтать советские люди.

Если партийцы и военные вынуждены были прятать свое благополучие от народа, то преуспевающие писатели, журналисты, артисты не стеснялись показывать его. На прием в американском посольстве 23 апреля 1935 года Николай Бухарин явился в старомодном сюртуке, Карл Радек – “в каком-то туристическом костюме”. Нарком просвещения Андрей Бубнов пришел “в защитной форме”, то есть, видимо, в гимнастерке и в штанах-галифе. Зато во фраках и смокингах были Иван Берсенев, Всеволод Мейерхольд, Александр Таиров. Булгаков был в черном костюме. Их дамы – Софья Гиацинтова, Зинаида Райх, Алиса Коонен, Елена Булгакова, – разумеется, в лучших вечерних платьях.

Впрочем, любил хорошо одеваться нарком внутренних дел Ягода. При аресте в его квартире помимо прочего нашли 22 заграничных мужских костюма, не считая пяти заграничных же пиджаков, 29 пар брюк, 29 пар мужской обуви, помимо еще 19 пар сапог, 11 кожаных и замшевых курток, 10 меховых шапок и пр. Надо полагать, что всё это добро не висело, не стояло и не лежало мертвым грузом в шкафах Ягоды. Недаром же Генрих Григорьевич (он же Генох Гершенович) любил советскую богему, дружил с Максимом Горьким, Владимиром Киршоном, Леопольдом Авербахом.