Немногие знакомые девушки Мура: художницы Майя Левидова, Мирэль Шагинян, Иэта Квитко – или жена литературоведа Мария Белкина жили в мире столичной богемы, были на виду, после них остались письма, воспоминания, интервью. Мария Белкина написала о Цветаевой и ее близких целую книгу. А Валя – девушка из другого мира. Известно, что отчим ее был “военным следователем”, то есть служил в военной прокуратуре; о матери же не знаем почти ничего. Отец Вали, украинский коммунист, умер в 1932 году, когда девочке было лет восемь. Она дорожила памятью о нем. Как реликвию хранила отцовский партбилет.

Валя или родилась в деревне, или прожила там несколько лет. Мур с удивлением и огорчением пишет о ее любви к сельской жизни: “…она обожает колхозы и всё такое”⁸⁵⁰. Сам он испугается колхозной деревни куда больше фронта. А Валя в Москве скучала по деревенской жизни. Школу Валя не любила, училась, видимо, неважно. Ее оставили на второй год, так что осенью Мур с Валей вполне могли оказаться в одном классе.

Пожалуй, из всех знакомых Мура Валя Предатько была дальше от него по происхождению, воспитанию, кругу знакомств. Но никто так не нравился Муру, как Валя. С ней сопоставимы разве что “жена Тарасенкова”, то есть Мария Белкина, и жена писателя Алексея Толстого Людмила Ильинична, с которой Мур познакомится в Ташкенте. Мария и Людмила как нельзя лучше соответствовали идеалу Мура: еще молодые и красивые, но уже опытные женщины, умные, культурные, широко образованные. Людмила Толстая (в девичестве – Крестинская) сверх того великолепно говорила по-французски, носила заграничные наряды – всё это Мур просто обожал. А что сказать про восемнадцатилетнюю Валю, девятиклассницу из обычной московской школы на Покровском бульваре? К тому же девушку деревенского происхождения.

У Вали были карие глаза, длинные ноги, высокая грудь: “великолепная фигура во всём”, – восхищался Мур. “И, сверх того, она хорошо причесывается”⁸⁵¹, – эта похвала Мура очень ценная. Здесь он был знатоком. Даже Цветаева считала любовь Мура к парикмахерским “маниакальной”.

В облике Вали Мур находил нечто “пикантное и живое”, ее “великолепные губы” хотелось поцеловать. “Валя элегантна, у нее свой стиль, и это очень ей к лицу”.⁸⁵² Для Мура это редчайший комплимент. Элегантным он прежде всего считал самого себя. Элегантной была Майя Левидова. Мария Белкина считалась “стильной”.

На взгляд Мура, красота Вали была нерусской. Этим она ему особенно нравилась. Его привлекала яркая южная красота француженок, евреек, армянок. Встречается такой тип красоты и среди украинок. Валя была украинкой.