Особенно любили футбол дети и подростки, вообще чуткие к моде. Почти все одноклассники Мура увлекались футболом. Так что и сам он, рано или поздно, должен был хотя бы заинтересоваться любимой народной игрой.

Прежде Мур только слышал пересказы футбольных матчей, запомнил фамилию форварда московского “Динамо”: Семичастный. Теперь Мур увидел на поле и самого Михаила Семичастного, и центрфорварда Сергея Соловьева, и крайнего нападающего Константина Бескова, который перед началом сезона перешел из команды “Металлург” в “Динамо”.

Вообще сезон был странный. Зимой футбольное начальство затеяло большую и бестолковую реформу. Ликвидировали несколько любимых и популярных московских и ленинградских команд: “Локомотив”, “Торпедо”, “Металлург”, “Крылья Советов”, “Красную зарю”, “Зенит”. Вместо них появились три сборные профсоюзов: “Профсоюзы-1”, “Профсоюзы-2” и “Ленинградские профсоюзы”. В последний момент ленинградскую команду переименовали снова в “Зенит”. А две московские сборные профсоюзов начали чемпионат крайне неудачно, особенно первая сборная. Футболисты просто еще не успели сыграться.

В двадцатые и тридцатые годы представления о тактике в советском футболе были довольно смутные. Все играли по одной схеме: два защитника, три полузащитника и пять нападающих, выстроенных в линию. Но в 1936 году команда, составленная из лучших игроков “Динамо” и “Спартака”, проиграла в Париже французскому “Расингу”. При этом индивидуально советские игроки французам не уступали. А в 1937-м сборная Басконии совершила турне по СССР, выиграв семь матчей из девяти, причем центрфорвард басков Исидро Лангара забивал гол советским командам в каждом матче. И “Расинг”, и баски использовали придуманную англичанами тактическую схему “дубль-вэ”. Она создавала более надежную оборону (три защитника вместо двух), обеспечивала перевес и в центре поля (четыре игрока вместо трех – два полузащитника и два инсайда), и в атаке, где особенно возрастала роль центрального нападающего, выдвинутого далеко вперед.

После игр со сборной Басконии советские команды тоже стали переходить на “дубль-вэ”. Первым на это решился московский “Спартак”, еще в матче с басками оттянувший назад, в оборону, хавбека Андрея Старостина. Он и стал первым советским центральным защитником.[144] “Я о вас был лучшего мнения: из созидателя становитесь разрушителем!” – возмущенно выговаривал Старостину Юрий Олеша. Олеша любил футбол своей юности, когда не думали о тактике. Выше всего Юрий Карлович ценил импровизацию, индивидуальное мастерство. Красоту спорта, а не счет на табло. “Я не признаю футбол в мундире”⁸⁸⁵⁸⁸⁶, – говорил он.