Как бы то ни было, Мур находил в ней всё новые достоинства. Она и остроумная, и веселая, и наблюдения у нее правильные. Муру очень хочется ее развеселить, рассмешить. Он гордится Валей, рассказывает Мите и Юре, что его девушка “умна, оригинальна и хорошенькая”. Але Мур охотно пишет о своей девушке, не называя, впрочем, имени, которое его сестре всё равно бы ничего не сказало: “…я с этой девицей здорово провожу время – она остроумна и изящна – а что мне еще надо?” С другими девчонками ее не сравнить – “они невозможные”.

В июне – июле 1941-го роман продолжается, хотя скоро Муру станет ясно, что общего у них с Валей не так много, как ему бы хотелось. Читает она “очень много дряни”. Он попытается переучить Валю, приблизить ее к своему миру: “Я пытаюсь ей дать понять пресность некоторых вещей, которые ей нравятся, я стараюсь, чтобы она была более культурной, хочу направить ее по тому пути, который ей подходит. Словом, я стараюсь ее немного обтесать. Это очень трудно. Она сама говорит (правда, шутя): «Уже поздно»”.⁸⁷⁰⁸⁷¹

Целомудренный кавалер

Целомудренный кавалер

Юра Сербинов заметил, что Мур в своей Вале со временем разочаруется. А Митя, если верить Муру, даже “слегка ревновал” друга: “Может быть, ему не нравится, что мы теперь как бы «на равных»”. Мур рассказал ему, будто уже “переспал с Валей Предатько” и “только что потерял свой «цветочек»[141]”. А на самом деле они даже не целовались. Это поразительно, но, по крайней мере в июне, они не ходили под руку и за руки не держались. Просто гуляли вместе. Целомудрие, необычное для тех вовсе не пуританских времен. Они на “ты” перейдут лишь в первых числах июля, уже недели через две после начала войны. Только 13 июля Мур напишет, что они с Валей “достигли некоторой степени интимности” (“Nous sommes parvenus à un certain degrè d’intimitè”). Но из текста трудно понять, что именно Мур считал “интимным”.

Мур признавался, что его “отношения с Валей ограничиваются чем-то вроде флирта, основанного на блестящей беседе, часто обоюдной”, и “…такого безобидного и иронического флирта мне достаточно”⁸⁷²⁸⁷³, – уверял он себя.

Вряд ли Мур не упомянул бы в своем подробнейшем дневнике о первом поцелуе. А такой записи нет. Зато множество записей о сомнениях, о неуверенности в собственных силах, в своей привлекательности. Когда-то он прекратил отношения с Мирэль Шагинян, Иэтой Квитко и Майей Левидовой, потому что решил, будто они потеряли к нему интерес после того, как он перестал заниматься графикой и живописью. Он не смел и допустить, что может привлекать их просто как мужчина. Мур сам себя убедил, будто он, восьмиклассник, не может быть интересен девушке или женщине. Он не умеет танцевать, у него мало денег, он во всём еще зависит от матери. Надо подождать, пройдут годы, и вот тогда…