Валин дом – второй от перекрестка Пестовского и Николоямской улицы, которая во времена Вали и Мура называлась Ульяновской. Парадный подъезд, как и положено, выходит в переулок, а чтобы попасть в дом с черного хода, нужно пройти через такую же краснокирпичную арку в небольшой дворик.

Путь до школы занимал у Вали минут 30–35. Надо было довольно долго идти по Ульяновской, пересечь Садовое кольцо, перейти неширокую Яузу по Малому Устьинскому мосту и выйти на Яузский бульвар, а уж по нему дойти до Покровского. В школу и домой Валя ходила одна. Мур никогда ее не провожал, она этого и не требовала. Очевидно, понимала, что окрестности ее дома вряд ли привлекут Мура.

Это район, сохранивший и теперь многое от старой, дореволюционной Москвы. Вдоль Ульяновской/Николоямской тянутся одно-двухэтажные здания городских усадеб. Рядом с ними – несколько церквей, чудом уцелевших, до конца не уничтоженных воинствующими безбожниками. Стоит направиться от Пестовского переулка чуть дальше на восток, к перекрестку с Малой Коммунистической (Малой Алексеевской[140]), – увидишь изящный барочный храм святителя Алексия, в те времена – полуразрушенный. Если же пройти через Пестовский переулок до Мартыновского переулка, слева откроется вид на огромный храм Мартина Исповедника, и сейчас потрясающий воображение туристов. Можно идти вдоль Ульяновской. Тогда за храмом святителя Алексия и церковью преподобного Сергия Радонежского откроется знаменитая Рогожская слобода. Раньше там селились московские старообрядцы. До старинного Спасо-Андроникова монастыря рукой подать. Монастырь был давно закрыт, в уцелевших постройках располагались учреждения Наркомата обороны. Но можно было хоть издали полюбоваться на древние московские храмы, монастырские стены и башни. Увы, как мы знаем, всё это было Муру органически чуждо. Вале, вероятно, и в голову не пришло бы водить его по этим достопримечательностям. Да и что она могла о них знать? Поэтому выбор был сделан в пользу новой, советской, сталинской Москвы.

Мур и Валя не только вместе гуляли по улице Кирова, по улице Горького, по Бульварному кольцу. Валя – первая девушка, которую Мур пригласил на футбол, а затем в кино. В филармонию водить не решился. В ресторан они вроде бы не ходили. Но летом 1941-го Мур не бывал в ресторанах даже с Митей. Время “Националя”, время “гастрономических удовольствий” в его жизни прошло.

Валя любила балет и джаз. Однако в театр и на концерт они с Муром сходить не успели. Но Валя, кажется, и без того была довольна. Ради Мура она не только пошла на совсем не интересный ей футбол, но и даже сама купила билеты. Мур долго размышлял: стоит ли вернуть ей деньги? А может, просто заплатить за нее в другой раз? Или его Валя – “человек с деньгой”?