Самой актуальной темой была эвакуация. Эвакуированная из осажденного Ленинграда Анна Ахматова готовилась ехать дальше. Обсуждала с друзьями, куда лучше: в Чистополь или в Свердловск? В Казань или в Куйбышев? В Ташкент или в Ашхабад? Предсказывала, что в Москве скоро “будет тоже голод и холод; ничего не будет, ни еды, ни дров, ни керосина”.1045
Многие боялись, что немцы войдут в Москву, и готовы были хоть пешком идти на восток. Другие, напротив, считали, что бояться нечего. “А каково будет переносить унижение, когда в Москве будут хозяйничать немцы?” – сказала Эмма Герштейн во время одного из таких разговоров. “Ну так что? Будем унижаться вместе со всей Европой”, – “невозмутимо” ответила ей актриса Малого театра, “родом с Волги, красавица с прекрасной русской речью”.1046
Враг у ворот
Враг у ворот
В первых числах октября под Брянском оказались окружены три советские армии вместе с командующим фронтом генерал-полковником Еременко. Будущий герой Сталинградской битвы был ранен, его вывезли на самолете в Москву. Большая часть окруженных под Брянском войск погибла или попала в плен, но 10–15 % процентов личного состава, с винтовками и пулеметами, но почти без тяжелой техники, сумели вырваться из окружения. Гораздо хуже пришлось Западному и Резервному фронтам. 7 октября 3-я танковая группа генерала Гота и 4-я танковая группа генерала Гёпнера замкнули кольцо окружения под Вязьмой. В котел попали 36 стрелковых дивизий и 9 танковых бригад. И хотя отдельные группы будут еще долго пробиваться к своим[158], но большая часть окруженных войск погибла или попала в плен уже к 13 октября. Это было одно из самых страшных поражений Красной армии за всю ее историю: “По существу, Западный, Резервный и Брянский фронт, как оперативно-стратегические объединения, перестали существовать”, – пишет историограф вяземской катастрофы Лев Лопуховский. На фронте образовалась брешь шириной в 500 километров, закрыть ее было нечем: “…немецкие танки продвигались к окраинам Москвы, размалывали, расплющивали скованную утренними заморозками проселочную грязь, стряхивая железным лязгом гусениц, ревом моторов последнюю ржавую листву с придорожных берез, еще местами уцелевшую от острых ночных ветров, дующих предзимним холодом с севера по осенним лесам, через которые еще продолжали вырываться из окружения остатки державших передовую оборону полков…”10471048
Москвичи следили за событиями на фронте по сводкам Совинформбюро, которые были обтекаемыми и не столько информировали, сколько вселяли оптимизм: уничтожено столько-то фашистских танков, самолетов, потери противника растут. Однако начиная с 10 октября даже передовицы “Правды” стали тревожными.