К концу месяца уверенность Мура в скором падении Москвы начала колебаться. Если немцы в Химках или в Белых Столбах, то почему они еще не вошли в Москву? Бои где-то под Можайском и Волоколамском. В Москве и не слышно канонады.
Командующий группой армий “Центр” генерал-фельдмаршал фон Бок переоценил свои силы. Он решил взять Москву в гигантские клещи. Гудериан обходил Москву с юга, Гот – с севера. Но вместо концентрированного удара “кулаком” получился удар растопыренными пальцами. Немцам к концу октября удалось продавить Можайскую линию обороны, но красноармейцы и курсанты вывели из строя столько немецких танков, что 29 октября фон Боку пришлось остановить наступление на линии реки Нара. Немцы перегруппировывали силы, готовились к последнему натиску. Жуков с начальником Генерального штаба маршалом Шапошниковым укрепляли оборону, накапливали войска для контрнаступления. Благоприятный момент немцы упустили, и время работало против них.
“Железный пояс обороны” или “Оккупация по-мягкому”?
“Железный пояс обороны” или “Оккупация по-мягкому”?
Мура пугала не столько перспектива немецкой оккупации, сколько возможное сражение за Москву. К этому сражению москвичей уже морально готовили. “Вечерняя Москва” выходила под лозунгами: “Стальной стеной встанем на защиту родной Москвы!” (20 октября); “Москвичи! Поклянемся до последнего дыхания защищать нашу любимую Москву!” (23 октября); “Сделать Москву неприступной крепостью!” (25 октября); “Создадим вокруг Москвы железный пояс обороны!” (27 октября).
Муру всё это крайне не нравилось: “Весь общий тон прессы – защита Москвы до последнего дома. Населению от этого сладко не придется. Дураки! Ведь главное – разбить немцев на подступах к Москве, не допустить к городу – а если они прорвутся, то глупо и не нужно защищать дома и улицы – это погубит город без цели. <…> Не вижу, как мы будем жить при разбитых стеклах, без газа и электричества, без воды (когда будут разрушены МОГЭС, газзавод и водопровод)”.10981099
Если уж оккупация неизбежна, то пусть она будет хотя бы без лишней крови, лишних разрушений. В Муре будто проснулся сторонник маршала Петена времен оккупации Парижа в 1940 году. И, как настоящий петеновец, он надеется на капитуляцию без сопротивления. На “оккупацию по-мягкому”, без бомбежек, без обстрелов, без боев и без разрухи. Он был уверен, будто этого желает “всё московское население”.1100 И 16 октября “лучик надежды” блеснул. До Мура дошел слух, будто людей, явившихся в военкоматы, чтобы защищать Москву, отправили по домам. Но вскоре Мур понял, что советское командование настроено решительно и столицу без боя не сдаст.