Старые башни, обвитые плющом, сослужили свою службу. В них скрывались обитатели дома, когда вскоре Скутари начали посещать неприятельские аэропланы.

Мы прибыли в Скутари 18 ноября. Первые дни город еще сохранил свой обычный вид, но не прошло и недели, как он стал быстро заполняться беженцами и солдатами. Немедленно было дочиста раскуплено все, что еще оставалось в лавках, и сразу ничего нигде нельзя было достать. В какую-нибудь неделю из мирно дремлющего в своих садах и оградах мусульманского города Скутари превратилось в огромный и беспокойный стан оборванных несчастных кочевников.

С самого начала черногорцы крайне недоброжелательно отнеслись к вторжению в их пределы спасающихся от разгрома своей родины сербов. Король Николай выражал притворное участие, но истинное настроение его не оставляло сомнений. Ему было крайне неприятно, что обстоятельства заставили его покинуть свою покойную двусмысленную политику и сделать выбор между определенными решениями. Разгром Сербии усилил в нем нежелание оказывать серьезное сопротивление Австрии и пугал его перспективой такой же участи своей страны. Он боялся, что сербы останутся в Скутари и что потом их трудно будет оттуда выжить. Кроме того, пока они находились под боком Цетинье, он не мог так же легко, как раньше, пересылаться переговорами с Австрией.

С приходом сербов в Скутари оказались две власти: черногорская и сербская. Черногорским правителем области был дядя короля, старый воевода Негуш-Петрович[221]. Посетив его, я нашел маленького старичка в черногорском национальном костюме, к которому как-то не шло pince-nez. Он был очень стар и, кажется, ничем не мог уже деятельно заниматься, постоянно жалуясь на подагру и прострел в пояснице. По облику он походил на тип, выработавшийся при маленьком черногорском Дворе – смесь французского boulevardier[222] с балканским комитаджием, не то – моншер, не то – жуликоватый делец, не то – разбойник на большой дороге.

Более деятельным был начальник черногорских войск в этом районе, молодой и энергичный генерал Вешович. На вид он был совершенный болгарин. В нем не чувствовался boulevardier, зато в сильной степени были развиты другие перечисленные мною свойства. Свой выезд по городу он обставлял восточным обрядом: он сидел, колыхаясь в допотопном рыдване, а сзади него скакали с ружьями наперевес какие-то жандармы очень древнего и инвалидного вида.

Сербское правительство обосновалось в бывшем турецком муниципалитете. В городе было два коменданта – черногорский и сербский. Благодаря обилию властей и начальства, которые относились друг к другу с взаимным недружелюбием, в городе водворился самый полный беспорядок.