Структуралистской антропологии Делёз и Гваттари противопоставляют в «Анти-Эдипе» совершенно иную историческую и политическую антропологию, которая разворачивается в соответствии с двумя полюсами, один из которых – логика потоков раскодирования, а второй – логика процессов перекодирования. Даже если структурализм не подходит для изучения примитивных обществ, функционализм выглядит ненамного лучше, поскольку задается вопросом, для чего служит тот или иной институт, и предполагает отыскать смысл в его функции. При этом признается, что этнологи значительно опережают психоаналитиков, застрявших на этапе выяснения, что значит та или иная вещь. Ложным вопросам шизоанализ противопоставляет внимание к применению: «Как это работает – единственный вопрос»[1010].

Именно его задают Делёз и Гваттари, и именно он заставляет их дифференцировать три типа обществ: дикари, варвары и цивилизованные общества, в зависимости от степени детерриториализации потоков. Они, таким образом, строят самую настоящую политическую антропологию, в которой движущая роль отводится одновременно поступательному и прерывистому процессу раскодирования, провала кодов и освобождения потоков. На каждом этапе центральные этатические структуры, будь то деспотические или феодальные, сдаются под натиском сил раскодирования, которые подчиняют себе институциональные этатические формы, чтобы заставить их себе служить. Мало-помалу всевозможные потоки начинают навязывать свои законы: «Поток владений, которые продаются, денежный поток, который течет, потоки производства и средств производства, которые подготавливаются в тени, поток трудящихся, которые детерриторизуются»[1011]. Характеристикой капиталистической машины является способность связывать все эти раскодированные потоки, заставлять их вместе играть на одном и том же разделении, чтобы образовать систему. Эта реконструкция истории человечества ни в коей мере не выступает в качестве новой телеологии, поскольку ею движет контингентность событий, заставляющих социальные становления принимать то или иное направление.

«Ведь, несомненно, ни капитализм, ни революция, ни шизофрения не идут путями означающего»[1012]. Цивилизации определяются степенью кодирования или раскодирования потоков. Капиталистические потоки отличаются от шизофренических тем, что последние оказываются заблокированными, потому что капитализм перекодирует и устанавливает непреодолимые пределы. Капиталистический модерн не ошибся в своей политике «великого запирания», проанализированной Фуко. Если капитализм видит в шизофрении характерные черты своей собственной тенденции к раскодированию и детерриториализации, он также видит в ней свой внешний предел и может функционировать только «при условии замедления этой тенденции»[1013]. Как любое общество, несущее в себе это напряжение между двумя главными полюсами, тенденциями к детерриториализации и ретерриториализации, капитализм оказывается глубоко амбивалентным явлением.