Политическая антропология против структуралистской антропологии

Политическая антропология против структуралистской антропологии

Отношение к Леви-Строссу в «Анти-Эдипе», в котором главной мишенью выступала психоаналитическая практика, явно было менее полемическим, чем к Лакану. Тем не менее имеет место определенное дистанцирование и от структуралистской антропологии. Делёз и Гваттари опираются на Эдмунда Лича, для которого любая совокупность напрямую наблюдаемых эмпирических данных характеризуется отсутствием структуры; у Лича это не означает, что структуры нет, просто структура – принцип своего собственного дисбаланса.

Делёз и Гваттари, таким образом, отвергают идею холодных обществ, примитивных обществ без истории, основанных на простом воспроизводстве того же самого: «Идея того, что примитивные общества не имеют истории, что в них господствуют архетипы и их повторение, – особенно слаба и неадекватна»[1001]. Даже если вина за эту идею не возлагается на Леви-Стросса, именно он разделил цивилизации на горячие общества, функционирующие по модели термодинамики, и холодные общества, функционирующие по модели часового механизма и защищающиеся при помощи повторения от любого алеаторного элемента, который мог бы вызвать изменение.

Делёз и Гваттари также хотят опровергнуть классический постулат Леви-Стросса о том, что универсальность обмена женщинами связана с желанием избежать замыкания общества в себе: «Дело обстоит вовсе не так, что некая исходно закрытая система расширяется вовне. Нет, открытие первично, и основывается оно на гетерогенности элементов, которые составляют возмещения и компенсируют неравновесие, смещая его»[1002]. Делёз и Гваттари оспаривают поэтому универсальный закон о запрете инцеста, открытый Леви-Строссом и считающийся непреложным для любого общества на любых широтах. Они утверждают, что сама идея такого запрета не имеет смысла, потому что «инцест не существует» в целом ряде примитивных обществ[1003].

Делёз и Гваттари опираются на проведенные Мейером Фортесом исследования территориальных логик, которые предшествуют логикам обмена женщинами: «Проблема не в циркуляции женщин. Женщина циркулирует сама по себе. Распоряжаются не ею, а юридическими правами на потомство, которые передаются определенному лицу»[1004]. Земля с ее территориальными сегментациями, таким образом, предшествует матримониальным обменам, а правила родства оттесняются на второй план территориальными кодами социума. Опровергая тезис Леви-Стросса, Делёз и Гваттари утверждают: «Система родства является не структурой, а практикой, праксисом, методом и даже стратегией»[1005].