Делёз-синефил в основном остается верен линии Базена[1684] в его пантеон входит та же самая триада Росселлини-Ренуар-Уэллс и, подобно Базену, основателю Cahiers du cinéma, он видит в итальянском неореализме главное событие кинематографа модерна. Кино как нечистый жанр – инструмент, дающий возможность нового подхода к реализму. Для Базена, который был учеником Эмманюэля Мунье и испытал на себе влияние феноменологии, «экран – транссубстанциация реального, и у этого феномена есть имя: реализм»[1685]. Этот реализм, однако, не то, что отсылает к простому мимесису реального, потому что камера всегда ищет в реальном «таинственного другого» реальности, который ее подтачивает, при этом удостоверяя[1686]. Делёз усвоил интеллектуальное наследие Cahiers du cinéma: «Не думаю, что он ставил под сомнение большую тему „Новой волны“. По большей части он принял историю кино такой, как до него ее понимали Ланглуа, „Новая волна“, Базен, Cahiers du cinéma, Трюффо и Годар»[1687].

Близость с Cahiers du cinéma не исключает другие влияния. Решив писать о кино, Делёз связывается со своим бывшим учеником по лицею Людовика Великого, который стал главным редактором журнала Positif, Мишелем Симаном: «Он сознавал, что у него был длительный перерыв в знакомстве с кино. Ему нужны были материалы, которыми я его снабдил»[1688]. Делёз несколько раз встречался с ним в кафе Wepler на площади Клиши. Симан порекомендовал ему несколько книг и дал подборки журнала Positif, в том числе с блоками статей о Лоузи, Казане и вообще об американском кино, своей главной страсти: в начале 1980-х годов Симан опубликовал две книги о нем, которыми Делёз будет активно пользоваться[1689]. Симан же, со своей стороны, использовал «Представление Захер-Мазоха» Делёза, когда писал 1967 году небольшую брошюру об Эрихе фон Штрогейме.

Третий важный журнал о кино, которым пользуется Делёз, – Le Cinématographe, основанный в 1970-е годы Жаном Фьески, выходцем из Cahiers du cinéma и La Nouvelle Critique. Среди тех, кто пишет в этот журнал, сильнее связанный с профессиональными кругами, – продюсеры, такие как Филипп Каркассон, или сценаристы, как сам Фьески или Жером Тоннер. Родившийся в какой-то мере как ответ на слишком идеологизированный дискурс Cahiers du cinéma, Le Cinématographe ратует за кино, которое проходит через письмо: «Это было начало эготистской эпохи, хотя никто и не писал от первого лица, но было особое инвестирование»[1690]. У журнала дендистская репутация, и, хотя он в основном рассказывает об актуальном кинематографе, в нем публикуются также подборки об итальянском неореализме, Висконти, Годаре, кинематографе третьего мира. Так или иначе, везде один и тот же пантеон режиссеров, за исключением нескольких нюансов, меняющихся от журнала к журналу. Мишель Симан даже считает Делёза «позитивистом»: он сходился с Positif в своей любви к Казану, Лоузи или Кубрику. Но, как мы видели, Делёз остается близок к Cahiers du cinéma и всем сердцем поддерживает их в битве за Хичкока: «Критики из Positif, которые были преимущественно либертарианцами, сюрреалистами, были в ужасе от того, что Cahiers делал из Хичкока воплощение искупления, сводя все к греху, признанию, исповеди, и они критиковали эти взгляды в шутливой манере»[1691].