Эта жизнь была во многом похожа на жизнь «искусного ремесленника», которую Христиан Вильгельм фон Дом (1751–1820) идеализировал, говоря, что такая жизнь «самая счастливая из всех возможных в нашем гражданском обществе». Канта, как и идеального члена гильдии, «не тревожат ни мучительный страх, ни обманчивые надежды на будущее; он наслаждается настоящим с чистой и совершенной радостью и ожидает, что завтрашний день будет точно таким же, как сегодняшний. Он счастлив собственной участи в жизни, и ему кажется. что высшие классы не так счастливы своей»[886]. Его отец не смог достичь этой цели, а Кант смог. То, что это состояние одновременно походило на идеальную жизнь, как ее описывали стоики и эпикурейцы, тоже не случайно.
Канту не приходилось беспокоиться по поводу денег. Хотя торговцы в Кёнигсберге прошли в семидесятых через тяжелый кризис, во время которого 47 торговых предприятий обанкротились из-за раздела Польши (как раз тогда, когда в остальной части Пруссии экономика улучшалась), у Канта с деньгами все было хорошо[887]. Компания
Не приходилось Канту сталкиваться и с неожиданными превратностями профессиональной или семейной жизни. Он занимался тем, что нравилось ему больше всего. Обо всех практических делах заботился его слуга Лампе. Он следил за тем, чтобы у Канта была чистая одежда, чтобы он просыпался вовремя, чтобы у него было все необходимое. Он убирал комнаты Канта и выполнял все его поручения, но с Кантом не жил. У него было собственное жилье, и холостяцкая жизнь его не так уж устраивала. В самом деле, в какой-то момент, пока он служил у Канта, он нашел себе жену – против желания хозяина. Кант действительно имел законное право голоса в таких вопросах. Он мог бы запретить брак и, возможно, так бы и поступил, если бы Лампе дал ему такую возможность, но тот женился тайно и таким образом создал дополнительные расходы для Канта, потому что семейному Лампе теперь нужна была «дополнительная поддержка»[888].
Если Кант консервативно подходил к отношениям со слугами, то по поводу социальных вопросов он был более либерален. Очевидно, что его религиозные взгляды были вовсе не ортодоксальными. Это показывает случай с одним из его бывших студентов, Гердером, который к середине 1770-х годов стал уже известным. Он опубликовал в 1768 и 1769 годах работы по литературе и эстетике, и благодаря им его заметили[889]. В 1774 году вышел его труд «Древнейший документ человеческого рода». Канта очевидно заинтересовала эта работа бывшего студента и близкого друга Гамана, потому что 6 апреля 1774 года он написал Гаману с просьбой помочь ему понять работу, которая касалась книги Бытия и ее египетских аналогов. Он не был уверен, что понял, о чем пишет Гердер, и просил Гамана высказать свое мнение о его интерпретации гердеровского текста, но