Отвергая «честь», Кант также имплицитно отвергает один из фундаментальных принципов общества, в котором он живет. Различие сословий морально не релевантно. Как моральные агенты мы все равны. Следует пресекать любую попытку защитить или оправдать социальные различия, апеллируя к морали. Консервативный статус-кво должен быть изменен. Для Пруссии 1785 года такие взгляды можно назвать революционными. С другой стороны, их можно охарактеризовать и как адаптацию нравственного кодекса самого Фридриха ко всякому моральному агенту (а стало быть, и к каждому гражданину Пруссии) и дальнейшее прояснение этого кодекса. Фридрих утверждал, что

…настоящий правитель существует только для того, чтобы работать, а не развлекаться. Он должен руководствоваться чувством патриотизма, и единственной целью, к которой он стремится, должно быть достижение великих и благодетельных мер к процветанию государства. Этой цели он должен подчинить все свои личные соображения, самолюбие и страсти. Справедливость всегда должна быть главной заботой правителя, в то время как благополучие народа должно иметь приоритет над всеми другими интересами. Правитель это никоим образом не деспотичный хозяин народа; в действительности, он не кто иной, как его первый слуга[1070].

…настоящий правитель существует только для того, чтобы работать, а не развлекаться. Он должен руководствоваться чувством патриотизма, и единственной целью, к которой он стремится, должно быть достижение великих и благодетельных мер к процветанию государства. Этой цели он должен подчинить все свои личные соображения, самолюбие и страсти. Справедливость всегда должна быть главной заботой правителя, в то время как благополучие народа должно иметь приоритет над всеми другими интересами. Правитель это никоим образом не деспотичный хозяин народа; в действительности, он не кто иной, как его первый слуга[1070].

Кант, кажется, говорит, что нам тоже необходимо подчинить личные соображения, самолюбие и страсти единственной цели, к которой стоит стремиться, а именно – быть нравственным. Здесь нет ничего общего с ощущением, тут в основе всего лежит разум и «идея другой и гораздо более достойной цели нашего существования»[1071]. В этом мы не отличаемся от короля – утверждение, с которым сам Фридрих не стал бы спорить.

Одной из наиболее важных причин, заставивших Канта отвергнуть честь в качестве подлинного морального принципа, было его убеждение, что каждый, кто полагается на максимы чести, а не на максимы чистой нравственности, полагается одновременно на личный интерес как на важную часть нравственных размышлений; и он был очевидно прав в этом. Не столь ясно, был ли он прав, когда позже утверждал, споря с Гарве и Цицероном, что