…что толку прославлять великолепие и мудрость творения в лишенном разума царстве природы и рекомендовать их рассмотрению, когда часть великой арены, на которой проявляется высшая мудрость и которая составляет цель всего творения, – история человеческого рода – должна оставаться постоянным возражением против этого. Зрелище ее заставляет нас с негодованием отворачиваться от нее и, поскольку мы отчаиваемся когда-нибудь найти здесь совершенно разумную цель, приводит нас к мысли, что на нее можно надеяться только в ином мире[1101].
Кант отстаивает телеологический взгляд на Природу, утверждая, что такой взгляд требуется для истории прогресса человечества. Эта стратегия аргументации, конечно, напоминает стратегию «трансцендентальной аргументации», которой Кант следует в других контекстах. Тем не менее следует отметить, что его «оправдание Природы» слабо. Только если мы считаем, что такая история (или «большой нарратив») возможна или необходима, мы должны согласиться с таким выводом. Допущение идеи прогресса – это не то допущение, которое необходимо для действия, в отличие от допущения идеи свободы.
«Свобода» явно занимает центральное положение и в этом тексте. Статья начинается с того же контраста между свободой воли и естественным миром феноменов, который уже знаком нам со времен первой «Критики» и рецензии на Шульца. Действительно, Кант характеризует историю (или, лучше сказать, историографию) как имеющую дело с временной последовательностью явлений. Он лишь надеется, что «если бы она рассматривала игру свободы человеческой воли
Ввиду этой цели Кант формулирует в несколько догматической манере, и не очень-то их защищая, девять положений. Первое гласит, что все природные задатки живого существа «предназначены» для того, чтобы рано или поздно совершенно развиться. Если у природы есть план, то он должен быть выполнен. Во втором положении он утверждает, что наш разум таков, что может полностью развиться только в роде, а не в индивиде. Наша жизнь слишком коротка, чтобы последнее было возможно. Третье положение: «природа хотела, чтобы человек все то, что находится за пределами механического устройства его животного существования, всецело произвел из себя и заслужил только то счастье или совершенство, которое он сам создает свободно от инстинкта, своим собственным разумом»[1103]. Четвертое: природа вызывает полное развитие наших природных задатков посредством антагонизма внутри общества. В долгосрочной перспективе этот антагонизм ведет к законосообразному общественному порядку. Кант называет это «недоброжелательной общительностью». Хотя люди зачастую и не могут терпеть друг друга, они все же ищут одобрения и уважения других. В-пятых, величайшая проблема для человеческого рода, поставленная природой, это достижение «всеобщего правового гражданского общества»[1104]. Это, согласно шестому положению, и самая трудная и последняя проблема, которую должен решить человеческий род. Это так, потому что человек – это животное, которое нуждается в господине, по крайней мере покуда он живет среди других членов своего рода, поскольку он склонен злоупотреблять своей свободой в отношении ближних. Этого господина можно в конечном счете найти только в самом человеке, и это осложняет задачу, даже делает ее нерешаемой: «из столь кривой тесины, как та, из которой сделан человек, нельзя сделать ничего прямого»[1105]. Еще одна причина, почему это так сложно, проясняется из седьмого положения, которое гласит, что «проблема создания совершенного гражданского устройства зависит от проблемы установления законосообразных внешних отношений между государствами и без [ее] решения, не может быть решена»[1106]. Отсюда восьмое положение: историю человеческого рода в целом можно рассматривать как выполнение «тайного плана природы», направленного на то, чтобы осуществить совершенное государственное устройство, и законосообразные внешние отношения между государствами, которые позволят полностью развиться всем нашим природным задаткам. Вот причина, почему всеобщая история во всемирно-гражданском плане не только должна быть возможной, но даже может содействовать достижению цели самой природы.