Как в Москве, так и в братских странах царили большие надежды на то, что встреча всех делегаций на праздновании 47-й годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1964 г. в советской столице может привести к «перезагрузке» и примирению с отступниками-китайцами2033. Конечно, в Пекине надеялись на то, что Москва вернется к более ортодоксальному курсу, но министр обороны СССР Р. Я. Малиновский заявил в день торжеств премьеру Госсовета КНР Чжоу Эньлаю, мол, так, как в СССР отправили в отставку Хрущева, то и китайцы могли бы вышвырнуть Мао. Последнюю же надежду китайцев похоронил Микоян, заявив, что от существующих позиций не будет отхода ни на шаг2034. Не удивительно, что Мао отреагировал на приглашение на XXIII съезд КПСС в 1966 г. только грубыми ругательствами2035. Примирение с Китаем не состоялось. С одной стороны, Пекин не был готов признать гегемонию Москвы; с другой – начавшаяся в 1966 г. культурная революция с разгулом насилия и репрессий вызывала у Брежнева отвращение, напоминая ему о худших временах при Сталине. В 1966–1969 гг. на границе не раз доходило до инцидентов и кровопролитных столкновений2036. Генсек отметил в своей записной книжке: «Придется проводить международную политику длительных разногласий с Китаем»2037.

Румыния при Николае Чаушеску, пришедшем к власти в 1965 г., все ставила на китайскую карту. В 1968 г. она отказалась при вторжении в Прагу присоединиться к Варшавскому договору, из которого вышла в том же году2038. Также Югославия оставалась вне Варшавского договора, хотя Тито хорошо ладил с Брежневым. Таким образом, сложилась группа из пяти партийных руководителей, с которыми Брежнев интенсивно сотрудничал и с которыми формировал политику Варшавского договора как «коллективное руководство». В их числе были не особенно симпатичные генсеку немцы Вальтер Ульбрихт (с 1971 г. Эрих Хонеккер), чех Антонин Новотный (с 1969 г. Густав Гусак), польский «ястреб» Владислав Гомулка, которого в 1970 г. сменил протеже Брежнева – Эдвард Герек2039, а также Янош Кадар и Тодор Живков, возглавлявшие Венгрию и Болгарию соответственно. Они оба заняли свои посты раньше Брежнева, и с ними советский лидер находил общий язык. С 1968 г. он приглашал их по отдельности, а с 1971 г. ежегодно всех вместе летом в Крым. Там некоторые из этих партийных руководителей часто проводили отпуск, так что на даче Брежнева они просто сменяли друг друга2040. Правоверные руководители вроде Ульбрихта, Хонеккера и Гомулки или даже Чаушеску, к которым Брежнев не питал особой симпатии, приезжали только на несколько часов или на день2041. Фотограф Брежнева Мусаэльян рассказывает, что, хотя Брежнев и обнимал Чаушеску в качестве приветствия, но за его спиной давал знак, означавший просьбу немедленно уничтожить снимки2042. Те же, к кому советский лидер чувствовал расположение, вроде венгра Я. Кадара, иногда проводили в Крыму по нескольку дней, чтобы там в неофициальной обстановке обменяться мнениями с Брежневым и отдохнуть2043. Сложившиеся с 1971 г. «крымские встречи» были постоянной частью внешней политики, одобренной ЦК, они давали Брежневу возможность в одиночку, без Громыко, Косыгина или Подгорного, совещаться с другими пятью партийными руководителями и намечать пути политического развития2044. Сюда приезжали не только руководители партий, и без того проводившие отпуск в Крыму, но и те, кто (например, Хонеккер) предпочитал летний отдых на Балтийском море или в другом месте2045. Министру иностранных дел Громыко приходилось не только без возражений наблюдать за происходившим. Партийная дисциплина требовала, чтобы он восхвалял эти встречи Генерального секретаря с представителями братских стран, как имеющие «особое значение» для внешней политики Советского Союза2046.