Мы не знаем, что Брежнев думал о БАМе, осознавал ли он, что перезапуск воодушевления строительством не сработал, более того, был ли БАМ вообще его идеей. В декабре 1978 г. он посетил стройплощадку, позировал там вместе с комсомольцами и, казалось, от души шутил. В его записных книжках встречается только одна запись о БАМе. 2 ноября 1981 г. он написал: «Банников Николай Васильевич [первый секретарь Иркутского обкома сообщает] об окончании БАМа на южном участке области»2012.
Фото 23. Л. И. Брежнев и В. Брандт на морской прогулке в Крыму, 1971
Глава 8 Эмоции и таблетки в холодной войне, или Как играть государственного деятеля западного типа
Эмоции и таблетки в холодной войне, или Как играть государственного деятеля западного типа
На фотографии мы видим Леонида Брежнева с Вилли Брандтом 17 сентября 1971 г. на моторной яхте у берегов Крыма, где политики без протокола проводили уикенд. Оба в солнечных очках, загорелые и очевидно расслабленные. Они выглядят так, будто забыли о мире вокруг и полностью погрузились в разговор. Брежнев сидит позади Брандта, доверительно положив одну руку на спинку сидения канцлера, а другой подпирает голову. Он смотрит на собеседника, будто размышляет о чем-то. Западногерманский гость лукаво улыбается и, несомненно, наслаждается видом окрестностей. Встреча с Вилли Брандтом на правительственной даче в Ореанде, поблизости от Ялты, осенью 1971 г. была одним из кульминационных пунктов внешней политики Брежнева. Он не просто добился возможности в качестве Генерального секретаря принимать высокопоставленного зарубежного гостя без участия министра иностранных дел и главы правительства; но важно, что Брежнев встретил его в неофициальной обстановке как личного друга. Так началась дружба, которой суждено было продолжиться и после отставки Брандта в 1974 г. вплоть до смерти Брежнева.
Одновременно снимок немало говорит и о том, как Брежнев формировал внешнюю политику. Как и Хрущев, он стремился к личному контакту с политической элитой. Он верил в договоренности на межличностном уровне, между человеком и человеком, осуществление которых затрудняли, а то и могли сорвать бюрократические структуры, дипломаты и скептики. Если в этом отношении Брежнев и опирался на опыт Хрущева, то в том, что касалось имиджа, он избрал прямо противоположную тактику. Он хотел отличаться от Хрущева, поведение которого было ему неприятно. По словам одного из российских дипломатов, «Хрущев угрожал – от башмака до мата и ракет. В Большом театре мы пригласили английского посла с женой, и он нам рассказывал, как Хрущев говорил, что ничего не стоит попасть в Белый дом ракетой»2013. Брежнев хотел прекратить такую традицию выстраивания отношений. Его предшественники отличались одеждой и поведением от западных партнеров по переговорам, игнорируя или саботируя западное понятие «комильфо».