Однако, эти достаточно общие соображения нуждаются в определенной конкретизации. Что означает, например, понятие «этнического» по отношению к народности Шолохова? Оно, очевидно, предполагает, что творчество писателя выразило какие-то существенные черты народа в их историческом развитии. Для того, чтобы сопоставить – допустим, «Слово о полку Игореве» и «Тихий Дон», надо быть предварительно уверенным в том, что творческая ткань великого романа XX века может нести в себе что-то такое, что мы обнаруживаем в произведении XII века. Проще, казалось бы, сказать о традициях. Но, как мы убеждались неоднократно выше, по отношению к Шолохову содержание этого понятия расплывается, становится неопределенным, так как в этом случае мы встречаемся с чрезвычайно широким спектром наследуемых эстетических ценностей как по разряду отечественной, так и мировой культуры. Внутреннюю методологическую проблемность исследования подобных сложных художественных явлений, каким предстает мир Шолохова, рассматривают в целом ряде теоретических работ. Вот как об этом убедительно писала Н. А. Грознова:

– «…Меняется и литературоведческое зрение при непосредственном прикосновении к явлению традиций. Как правило, происходит такого рода последовательность в характере наблюдений: в общих очертаниях картина развития преемственных связей, например, в русской литературе представляется более или менее обозримой (эволюция пушкинской, гоголевской традиции и т.д.). Но как только поле исследования сужается до наблюдений над непосредственным проявлением преемственности в самой ткани произведения, так сказать, в «молекуле» искусства, диалектика существования этих связей словно теряет свою реальность; художественный материал становится коварно неподатливым для изучения. Преемственные связи предстают тогда либо метафизически – в виде повторных явлений, простейшего копирования оригинала… либо действие диалектики сжигает следы любого соприкосновения прямых контактов произведений, и они расцениваются не иначе как моменты, компроментирующие будто бы творческую преемственность» [16, 291].

По всей видимости, в случае с Шолоховым речь должна идти о более широком и – как это ни парадоксально – более точном понимании эстетической традиции. Вслед за рядом исследователей (Ю. Бромлей, А. Спиркин, А. Каменский и др.) ее можно определить как этнотрадицию. Она основана на «этнической художественной памяти» [17, 227]. Этническая память народа фиксируется в языке и его строе, в понимании природы и связи человека с нею, она проявляется в определенном видении мира, в оригинальном миросозерцании, реализованном в данном этносе, в чувстве истории и желании проявить свою субъектность в ней.