Еще один только раз, как рассказывал прапорщик Муратов, немцы попробовали было сунуться, но опять с тяжелым для себя уроном были отбиты. С тех пор они оставили нашу дивизию в покое, зная наперед, что мы и сами будем отступать вследствие разгрома наших армий на Карпатах.

– Да, тьфу ты! Чуть не забыл! – хлопнул себя по лбу прапорщик Муратов. Когда я был в штабе полка просить разрешения навестить вас, то прапорщик Колчанинов просил меня передать вам, что командир полка требует вас по какому-то делу.

Я встревожился. «По какому такому делу меня может вызывать командир полка?» – подумал я. Заметив тревогу на моем лице, прапорщик Муратов поспешил меня успокоить, сказав:

– Не волнуйтесь, Владимир Степанович, я мельком слышал, это там насчет, кажется, наград… Кто заслужил деревянный крест, как, например, капитан Шмелев, а кто и золотой, – с веселой улыбкой подхватил прапорщик Муратов.

Я тоже засмеялся.

– Да, это так. Впрочем, какие же там награды? Я кажется, никаких за собой подвигов не знаю…

– Начальство лучше знает, – опять полушутя, полусерьезно проговорил прапорщик Муратов. – Если хотите, то пойдем вместе, я доведу вас до штаба, так как мне уже пора. Спасибо вам, Владимир Степанович, за радушный прием… Хоть душу отвел…

– А вам спасибо, что не забыли меня… – с чувством ответил я.

Мы расцеловались и пошли вдоль деревни, направляясь в штаб полка.

Штаб полка находился в доме мясника верстах в трех от той деревушки, где стоял наш обоз. Не доходя немного штаба, прапорщик Муратов сердечно со мною простился и пошел прямо, направляясь в полк, стоявший в лесу, а я свернул в сторону и пошел вдоль опушки леса. Вскоре я увидел небольшую аккуратно сложенную халупку с красной черепичной крышей. По тонкой телефонной нити, проведенной из окна и прицепленной как попало к сучкам близ стоявших стройных сосен, и по изредка появлявшимся зачем-то фигурам солдат, не то денщиков, не то ординарцев, можно было безошибочно угадать, что это штаб полка.

Прапорщик Колчанинов встретил меня с приветливой ласковой улыбкой.

– A-а, Владимир Степанович! – музыкальным мягким тенорком проговорил он, вставая и крепко пожимая мне руку. – Ну, как вы себя теперь чувствуете?

– Спасибо, ничего.

Командир полка полковник Бойвид сидел в это время у своего стола и так был углублен рассматриванием карты (почему-то я всегда заставал его за картой), что и не заметил моего прихода.

Прапорщик Колчанинов, тихо позвякивая шпорами, подошел к нему и почтительно, вполголоса доложил ему о моем приходе.

– Ага, поручик Никитин! Да, да, я говорил. Здравствуйте, дорогой мой, садитесь, – приветливо проговорил полковник Бойвид, протягивая мне руку. – Ну, как ваша рана?