– Ну что? – тихо спросил я.

– Ваше благородие, сейчас германец вышел на дорогу и долго стоял, поглядел, поглядел по сторонам и обратно ушел в лес… И совсем близко было, просто вот тут рядом… Здоровый эдакой, с винтовкой, в каске… Больно хотелось в него пальнуть, да как ваше благородие приказали не стрелять…

– Да, да и молодец, что не выстрелил… Ну, беги назад и смотри зорко на дорогу.

Хотя рано или поздно и нужно было ожидать появления противника, но все-таки известие о том, что немцы уже тут и что нас разделяет только дорога, произвело на меня неприятное впечатление. Это похоже на то, как человек реагирует на смерть своих близких. Он прекрасно знает, что никому не избежать смерти и что рано или поздно она за каждым придет, но когда смерть действительно вырывает кого-нибудь из нашей среды, то каждого из нас это в большей или меньшей степени волнует. Я ходил как наэлектризованный около цепи, приказав солдатам быть наготове. Мне было ясно, что появившийся германский разведчик был, конечно, не один… В лесу за дорогой, без сомнения, скрывалась целая их партия. Мне не давал покоя вопрос, обнаружили ли они нас или еще нет. Скорее всего, они подозревали о нашем присутствии, так как почему-то они не решились перейти дорогу. Начиналась игра не на жизнь, а на смерть. Вдруг со стороны левой опушки, где должен был находиться прапорщик Муратов, глухо треснул залп, за ним почти тотчас другой… И снова наступила зловещая тишина. У нас было условлено с прапорщиком Муратовым стрелять только в крайнем случае, и потому можно было безошибочно сказать, что противник там подошел совсем близко.

Теперь мы были открыты, и наше дальнейшее пребывание в лесу грозило нам гибелью. Рассудок подсказывал мне, что, пока еще не поздно, нужно как можно скорее уходить отсюда. Но в то же время что-то удерживало меня на месте подобно тому, как человек, взглянувши в бездонную пропасть, не в состоянии оторваться и стоит, точно прикованный… Я в сильном волнении ожидал известий от прапорщика Муратова. От правофлангового дозора я тоже никаких донесений не получил. Я начинал уже терять голову, как вдруг в чаще леса слева от нас послышались торопливые шаги людей и сдержанный говор. Еще несколько минут ожидания, и к нам с сияющими, взволнованными лицами подошла группа солдат с прапорщиком Муратовым во главе. Между ними был пленный германский кавалерист. Я чуть не подпрыгнул от радости. Мы все бросились им навстречу, забыв совсем, что у нас перед самым носом сидят в лесу немцы. Не зная, в каких мы силах занимаем лес, они не решались нас атаковать. Я горячо жал руку прапорщика Муратова.