«Великая княгиня достойна супруга более любезного и участи более счастливой. Лицо благородное и интересное предвещает в ней свойства самые приятные, характер же сии предвестия подтверждает. Нрав у неё кроткий, ум тонкий, речь льётся легко; сознаёт она весь ужас своего положения, и душа её страждет; как она ни крепись, появляется порою на её лице выражение меланхолическое — плод размышлений. Не так осмотрительно она себя ведёт, как бы следовало в положении столь щекотливом; порою молодость и живость берут своё, однако же осмотрительности у неё довольно... и ежели будет столь счастлива, что одолеет препятствия, от трона её отделяющие, полагаю, что сможет ваше величество рассчитывать на её дружбу и выгоду из того извлечь. Нация любит великую княгиню и уважает, ибо добродетелям её должное воздаёт.

Жизнь, кою сия принцесса ведёт поневоле бок о бок со своим супругом, и принуждения, коим оба обречены, есть самое настоящее рабство... На ничтожнейшую забаву особенное потребно разрешение; все их речи надзиратели записывают и в дурную сторону перетолковывают, а затем государыне доносят, отчего случаются порою бури, всем прочим лишь отчасти известные, но молодому двору много причиняющие огорчений»³⁵.

У неё долго не было детей, чем была очень недовольна императрица, — но зато были поклонники. Об одном из своих возлюбленных, камер-юнкере Захаре Чернышёве, она предпочла молчать в мемуарах, зато о чувствах к нему говорят её записочки, написанные любезному кавалеру зимой 1751/52 года: «Накажите меня, измените, но будьте уверены, что только Вами занята вся моя жизнь»; «...Между 11 и полуночью возьмите в Вашу карету манто и приходите по маленькой лестнице ко мне; я позабочусь, чтобы дверь была открыта»; «Знаки любви, которые я от Вас получаю, слишком мне дороги, чтобы я не поддержала Вас в этом». О другом, Сергее Салтыкове, рассказала так подробно, что именно его стали считать отцом родившегося в 1754 году (до того у Екатерины было несколько выкидышей) долгожданного наследника Павла. Вполне возможно, что сама она не знала наверняка, от кого родила сына, поскольку супруг вряд ли оставлял её совсем без внимания...

Впрочем, в полной мере почувствовать себя матерью великая княгиня не смогла. Ребёнка у неё отняли, и его воспитанием занялась сама венценосная двоюродная бабка. Утешением Екатерине служили балы, танцы, охота — она отличалась крепким здоровьем и была отличной наездницей — и новые романы. В своём отцовстве родившейся в сентябре 1757 года дочери Анны (умерла в 1759-м) Пётр Фёдорович не сомневался. Но к тому времени у Екатерины был уже новый друг. В конце 1755-го или начале 1756 года она дала отставку Чернышёву из-за нового романа — с изящным польским аристократом: «Я люблю и буду любить всю мою жизнь гр[афа] Пон[ятовского]. Благодарность, уважение, страсть привязали меня к нему навсегда». Правда, после отъезда графа Станислава его место занял бравый боевой офицер Григорий Орлов.