Санкт-Антон стал обязательным пунктом в моем ежегодном расписании. Я обычно проводил там февраль. И постепенно ко мне присоединились некоторые мои американские друзья: Говард Оксенберг, которого я уже упоминал, Бобби Фридман и ресторатор Армандо Орсини.
В Санкт-Антоне у меня началось приключение в духе похождений Казановы. Героиней его стала женщина с совершенно не характерной для уроженок Иберийского полуострова внешностью — блондинка с веснушками, отважная лыжница. К сожалению (как я вначале подумал), она была замужем. Все началось за ужином в «Отель де ла Пост». В тот вечер нас собралось человек тридцать. Иберийка сидела рядом со мной, и у нас сразу же возник взаимный интерес. Джанни Аньелли планировал вскоре устроить грандиозное торжество по случаю открытия собственного лыжного курорта Сестриере к северу от Турина, у французской границы. Он пригласил 120 своих знаменитых друзей, чтобы отпраздновать это событие и сразу задать бизнесу правильный тон: он хотел сделать Сестриере самым элегантным европейским лыжным курортом. Я позвонил ему и в последний момент договорился о приглашении для прекрасной иберийки и ее мужа.
Это было незабываемое время. Три ночи подряд никто не спал. На лыжах мы тоже отлично покатались — Аньелли, с присущим ему шиком, нанял вертолеты, которые доставляли нас каждое утро на вершину ледника, выше, чем нас мог бы довезти любой подъемник. Там нам подавали икру и шампанское — легкую закуску перед спуском вниз. Вечерами устраивались торжественные ужины в отеле «Принципе Пьемонте», гостями которого мы были. Это был классический европейский отель, очень элегантный; ужины проходили с заранее спланированной рассадкой. Многие тут же начинали меняться своими местами. Я проявлял особую активность, стараясь получить место рядом с иберийкой (и отправить ее мужа за другой столик, где его внимание было бы отвлечено и он бы не заметил моих маневров). Успех сопутствовал мне во всех областях, и я великолепно провел время.
В следующем десятилетии, в 1963 году, подобный праздник устроил Эдмон де Ротшильд, когда открывал отель «Мон д'Арбуа» на лыжном курорте Межев. Там вновь собрался
Календарь моих светских развлечений в те годы был полностью расписан, и сезоны плавно перетекали один в другой. Лето я проводил в Европе и на Лонг-Айленде; осень и начало зимы были посвящены охоте на лис; в разгар зимы я катался на горных лыжах, по большей части в Европе; а в конце зимы и весной проходили главные балы — в Нью-Йорке 1950–1960-х они еще были важным светским событием. (При таком графике я никогда не забывал о работе. Новая коллекция всегда была моим приоритетом, где бы я ни находился.) Практически каждый уик-энд возникал повод надеть смокинг и отправиться танцевать под оркестр Лестера Ланина в «Уолдорф», «Плазу» или «Сен-Режис». Ежегодно проводился бал холостяков (десять холостяков, одним из которых был я, приглашали по двадцать своих друзей), Белый русский бал, Парижский бал в апреле и бал Никербокер в гостинице «Уолдорф», каждый раз посвященный новой теме.