Академия независимой не была никогда. Выбранного академика царская власть могла не утвердить (например, Горького – по неоплачиваемому разряду словесности), а президенты и непременные секретари назначались правительством.

Советская власть рассчитывала на науку, как на производительную силу социализма. Устроив голод для всех, она (с участием несостоявшегося академика Горького) выделила ученым пайку побольше (академический паек). Но академики не спешили признаваться в любви к советской власти; им нравилась свобода и демократия, дарованные Февральской революцией.

В конце двадцатых Сталин решил, что настала пора передать партии управление Академией. (До него ни один правитель России не вмешивался во внутренние дела Академии – не царское это дело). Для этого он решил ввести в Академию коммунистов, которые и должны были повседневно руководить Академией.

Но, во-первых, ему было некогда – нужно было подавить своих соратников по Политбюро (главным образом Бухарина, оказавшего неожиданное сопротивление по вопросу коллективизации и индустриализации), а во-вторых – ломать сразу все процедуры выборов было не с руки. Академиков просто купили. Им дали возможность избирать, кого хотят, включая своих учеников, при этом число академиков увеличивалось в два раза – но при условии: избрать восьмерых коммунистов, не обремененных никакими научными степенями[128] (правда, они имели высшее образование). По поводу того, являлись ли печатные труды большинства из них научными, также возникали вопросы. 31 марта 1928 г. управляющий делами СНК (и ректор МВТУ) Н.П. Горбунов встретился с непременным секретарем АН С.Ф. Ольденбургом и сказал: «Москва желает видеть избранниками Бухарина, Покровского, Рязанова, Кржижановского, Баха, Деборина и других коммунистов». Под «другими» он имел в виду себя, а также Лукина и Фриче.

Академикам предлагалось за одного «нашего» включить в число избираемых двух «ваших». Именно таким способом были проведены через предварительный отбор три казавшиеся академикам наиболее агрессивными в идеологическом отношении кандидата – В.М.Фриче, Н.М.Лукин, А.М.Деборин. При тайном голосовании на Общем собрании 12 января 1929 г. все же разразился скандал: эти трое не набрали нужных по уставу двух третей голосов, и, кроме того, если бы Бухарину, Кржижановскому и Губкину добавилось еще по одному неизбирательному голосу, они также оказались бы забаллотированными. Президиум АН придумал выход: просить правительство разрешить перебаллотировку трех проваленных кандидатов при участии вновь избранных (в целом более лояльных) академиков.