От Керчи до Феодосии

От Керчи до Феодосии

Утро – вторая половина дня 16 августа

Дорога из Керчи в Феодосию (почти совпадающая с нынешей шоссейной) идет по степи, пересекая Керченский полу-остров, древнее Боспорское царство. «За несколько верст остановились мы на Золотом холме»[115], – пишет Пушкин, а Михайловский-Данилевский в своем дневнике пишет о «Золотой горе, на вершине которой находится род кургана из больших камней сделанного; предание приписывает построение оного Циклопам, и Пизаний, упоминая об нем, объявляет, что никто не запомнит времени его построения»[116].

Стемпковский именует Золотой курган «древним зданием, из огромных нерегулярных камней без цемента сложенным», и отмечает, что раскопки в Золотом кургане «доставили бы науке много любопытных и новых сведений».

Наиболее подробное описание Золотого кургана дано Сумароковым. Он пишет о том, что курган стоял «посреди двух долин, на гряде установленной почти в прямую черту иными низшими его курганами ‹…› все же оные протягиваются верст на 10. “Золотой курган” складен из камней, имеет в высоту сажен до 6, окружности 280 шагов, наружность его обличена ярусами больших тесаных и не обделанных камней, сверху его выведен свод, покрытый землею, а вокруг оного еще оказываются несколько малых обрушившихся сводов… А внутренность (кургана) ничего иного не являла кроме слоев прилаженных камней и одного вделанного между ими толстого дубового бруса, который весь сгнил». Сумароков делает заключений, что возвышавшийся над другими курган был гробницей царской, а остальные курганы «суть также могилы именитых людей». В 1820 году, по-видимому, курган был уже настолько разрушен, что внутренний осмотр его стал невозможен, а внешний вид был настолько бесформенным, что у Пушкина не осталось от него никаких впечатлений. Более или менее ясными и представимыми были только ров и вал. Стемпковский пишет о том, что Керчь окружают несколько валов, означающих разновременные границы Боспорского царства: «первый из таковых валов виден близ упомянутого выше Золотого кургана, в четырех верстах от Керчи. Он простирается от Азовского моря к проливу и ограничивает северный угол Боспора… Тут была, вероятно, первая межа Милисийцев, когда они, поселясь в Пантикапее, старались защитить сей город и окрестную страну от нападения скифов»[117]. Именно этот вал или, вернее, остатки вала и ров видел и запомнил Пушкин: «Ряды камней, ров, почти сравнившийся с землею, – вот всё, что осталось от города Пантикапеи».