П. А. Марков констатирует, что «о свободной критике можно только мечтать. Чем брала довоенная критика – личным авторитетом. Что сейчас требует общественность от критики – визу на то, пошло ли общество на этом фронте вперед. Критики, которые эстетически вредны, не имеют политического веса. Критики-политики неавторитетны эстетически. В этом основное противоречие, из которого не видно выхода. <…> Театральная критика сводится на нет, с ней не считаются ни актер, ни театр, ни зритель. Это сводит общественное дело театральной критики на нет»[724].

Из доклада и его обсуждения очевидно, что ученые по-прежнему стремятся решать свои, исследовательские, а не навязываемые идеологические задачи, «не понимают», чего хотят от них власти, – и демонстрируют погруженность во внутрицеховые, профессиональные проблемы.

Вскоре происходит еще одно важное событие: 27 февраля 1927 года с установочным докладом «Культурная революция и задачи театра» на Пленуме Теасекции выступает Керженцев[725]. Коммунист и политэмигрант, недавний политик и дипломат, еще вчера возглавлявший ЦСУ страны, с 1928 года станет заместителем заведующего Агитпропом ЦК ВКП(б). Среди его трудов есть и книга о театре. Из доклада становится очевидным, что Керженцеву ближе экономический, производственный подход к театральным проблемам – в духе безусловного примата базиса над «надстройкой», безусловной подчиненности последней.

Выступление Керженцева связано с подготовкой к совещанию в ЦК ВКП(б) и докладом Наркомпроса. Должностное лицо решительно поворачивает разговор в сторону рассмотрения производственных и идеологических задач пятилетки. Ключевая мысль доклада состоит в том, что театр должен превратиться в один из рычагов влияния на массы.

Коган произносит вступительное слово, в котором сообщает, что Академия «ставит себе задачу <…> связаться более широко, чем она была связана до сих пор, с советской общественностью». С извиняющейся интонацией сообщает, что слушателей немного, так как организаторы хотели прослушать выступление уважаемого Платона Михайловича в узком «специальном кругу» (при этом узкий круг составляет более полутора сотен человек).

Керженцев начинает с того, что спрашивает, насколько темп движения театра соответствует темпу развития страны. Напоминает о колоссальных сдвигах, произошедших в стране за десятилетие, об исчезновении целых классов, о строительстве Днепрогэса и Волго-Донского канала, переменах в области сельского хозяйства. Следующий его тезис – «область культуры медленнее развивается, чем другие отрасли». Из его размышлений явствует, что сам концепт культуры понимается руководителем чрезвычайно локально: культура как обучение (то есть трансляция готового знания), газеты как инструмент передачи, печатное слово информатора и пропагандиста (не книги). Театры он рассматривает как пространство и инструмент идеологического влияния. Сообщает, что в СССР теперь – 100 000 студентов, а выпуск газет достиг восьмимиллионного тиража и т. д. Страна планирует развитие на пять лет вперед, тогда как в театре имеется отсталость от общего хода жизни, там «даже не говорится такого слова, как „пятилетка“. <…> В области театра мы еще идем кустарным путем».