Волков не устает повторять: «Мы до сих пор мыслили себе режиссера как некую техническую фигуру. Пора раскрыть это заблуждение» – и отмечает, что «доклад местами прорастал теоретическими положениями, которые имеют ценность. Доклад построен на ценности признания того, что режиссер есть самостоятельная фигура в театре. Конфликт между автором и режиссером бывает только в литературные эпохи, в эпохи золотые – автор шел от театра».
В заключительном слове, отвечая оппонентам, Сахновский замечает, что «Волков многое пояснил, что он не договорил», а на вопрос Якобсона, хочет ли он строить теорию, Василий Григорьевич сообщает, что он строить теорию не предполагает, но на основе такого опыта теорию строить надо»[720].
В середине февраля на заседании подсекции Теории Теасекции Коган информирует присутствующих о том, что «Академии в лице ее президента П. С. Когана предложено приготовить для НКПроса к совещанию при ЦК ВКП(б) доклад о театральной критике и театроведении. По поводу театроведения вопрос встанет, вероятно, не в плоскости научных методов, а в плоскости организационной, т. е. какие учреждения ведут работу, связь их с театрами, вопросы об издательстве и т. д.»[721]. И протокол № 11 заседания подсекции Теории от 15 февраля 1927 года сообщает, что гахновцы соглашаются принять участие в подготовке совещания при ЦК ВКП(б).
Сотрудники Теасекции принимаются обсуждать задачу.
Как видно из выступлений, ученые рассматривают ее совершенно не в том ракурсе, в каком видится она организаторам совещания.
«В. Г. Сахновский указывает, что наиболее насущный из затронутых вопросов – отсутствие книг, не только в Академии, но и в Москве. Потом нам совершенно неизвестно, чем занимается Гос[ударственный] Институт Истории искусств. Известно, что там занимаются историей. У нас нет прямой задачи заниматься историей. Также спрашивается, что является очередной насущной темой – для исследования. Желательно знать, т. к. задач очень много.
Н. Д. Волков указывает на то, что