Надо отдать должное Морозову и его подчиненным: они отчаянно сражаются за сохранение Театральной секции. Объясняют, что работы, которые ведутся, не только весьма сложны, трудоемки, но и необходимы («полезны»). Терпеливо объясняют, что часть запланированного и требуемого выполнить нельзя было физически – из‐за нехватки сотрудников и финансирования. Члены Теасекции не сдаются без боя, не отмалчиваются, один за другим берут слово, парируют обвинения, а порой и переходят в наступление. Их цель – сохранить Теасекцию, пусть и в усеченном виде. Оттого ученые готовы к компромиссу, готовы признать «упущения» и недочеты.

Среди начальственных претензий звучат и самые неожиданные. Например, что Теасекция слишком часто заседает, каждую пятидневку у нее пленарное заседание, да и отношения в секции сложились нездоровые: «…не было лиц, которые руководят, а была сплошная демократия» (Амаглобели). Челяпов полагает, что у театроведов «нет хребта, нет стержня», кроме того, он раздражен тем, что «свои отчеты и доклады Театральная секция пишет так, что из них ничего не понять»[1141].

Но дело не в отдельно взятой, той или иной претензии, а в предрешенном исходе. Помимо общих изменений в стране, значение имели и вполне конкретные обстоятельства: конкуренция людей (и организаций) некомпетентных – с профессионалами.

Напомню, что параллельно с созданием Академии, вобравшей в себя заведомо «буржуазных» консервативных ученых, в феврале 1921 года Лениным был подписан Декрет об организации Института красной профессуры. С самого начала работы Институт испытывал серьезные трудности как с набором преподавательского состава, так и со слушателями, которых приходилось мобилизовывать из рядов Красной армии, заинтересовывая сохранением довольствия (и первые месяцы ИКП даже находился на довольствии Красной армии, только к концу 1921 года перейдя на бюджет Наркомпроса).

Новое учреждение ставило своей целью подготовить должное количество марксистов, которые в дальнейшем осуществили бы перевод высшего образования в области общественных наук на правильные идеологические рельсы. Но не только общественных наук: ИКП формировался как «институт по выращиванию марксистских „методологов широкого профиля“»[1142], независимо от специализации, будь то естествознание или литературоведение. К середине 1920‐х, осуществив несколько выпусков студентов, нуждающихся в местах службы, ИКП не мог не видеть в лице Академии преуспевающего конкурента на поле гуманитарных знаний. И «красная профессура» начала отвоевывать пространство и финансы, тем более что конъюнктура этому весьма способствовала. Авторитетная же экспертиза признанных ученых, о которой немало говорилось во время создания Академии, вскоре оказалась не просто ненужной, но, пожалуй, и вредной, как и гахновская гуманитарная интеллигенция.