Спектакль стал другим. Представляется убедительным, что для художника были неясны цели, им руководившие. И сейчас спектакль остался нянькиным одеялом с несогласованными кусками. Такая неспаянность, впрочем, неслучайна, если принять во внимание, когда знаешь манеру Мейерхольда работать, исходя из детали. Ради детали иногда перестраивается вся сцена, как это было, например, в «Озере Люль»[1267]. Мейерхольд исходит от зрительного момента и не считается с внутренним развитием действия.

В «Ревизоре» также видишь и другой метод работы Мейерхольда – стремление все драматизировать, все показать в действии. Примеров перевода текста в зрительный план очень много. Во многих случаях Мейерхольд идет от противного. Он делает так, чтобы все вышло наоборот. Монологи превращены в диалоги, фигуры изменены в их характеристиках, даны измененные интонации. Обращает на себя внимание и чрезмерное выделение роли Анны Андреевны. Это осталось и теперь.

Многое, вероятно, получилось благодаря узаконению случайных моментов. Это также характерно для Мейерхольда. Многое, что потом объяснят логически, совсем не было сознательно придумано Мейерхольдом.

Самый выбор классического материала кажется также естественным, так как только на таком материале можно до конца применить метод идти от противного.

Н. Д. Волков считает, что о «Ревизоре» у Мейерхольда было уже столько сделано и устных, и печатных высказываний, что пора их теоретически осознать и осмыслить. Нужно фиксировать и сопутствующие постановке явления. Например, ту дифференциацию зрителей в их отношении к спектаклю, повышенность в хуле и хвале. Невольно вспоминаешь зарю романтического театра и первое представление «Эрнани».

Возникает и другой побочный вопрос: об отношении критики к спектаклю. Вспоминая прочитанное, хочется сказать, что так об искусстве не пишут, так писать нельзя.

Огромная заслуга спектакля в том, что он вновь поставил вопрос о гоголевском театре в полном объеме. Вновь возникает желание пересмотреть проблему гоголевской драматургии. Второе, о чем следует говорить в применении к тексту, – это об учете Мейерхольдом не только дефинитивного текста, но и творческой <истории> «Ревизора», и отношения самого Гоголя к своему произведению. Элементы всего этого можно выяснить из анализа мейерхольдовской постановки. Существенна также и проблема об истолковании Гоголя русскими символистами. И эта проблема может быть освещена на примере «Ревизора» в ТИМе, ибо несомненно, что Мейерхольд испытал на себе влияние гоголевского истолкования русской символической школы.