Л. Я. Гуревич указывает в своем заключительном слове, что В. Г. Сахновскому в значительной степени ответил П. А. Марков. Что же касается типов актерского творчества, то наличие их несомненно. Вопрос в том, можно ли только их изучать теперь, когда еще так мало материала. В системе Станиславского она принимает и его эстетику, и закон внешнего напряжения. Вопрос о значении напряженности или, вернее, о напряженности ею отчетливо замечался. Когда Росси[1390], Барнай[1391] и другие актеры захватывали своей игрой – они не были напряжены. Напряженность вовсе не есть сила, а скорее выражение бессилия.
А. М. Родионов. Театральное законодательство за 1917–1927 годы
Протоколы и стенограммы пленарных заседаний Теасекции ГАХН. 6 окт. 1921 – 8 октября 1928 г. Заседание Пленума Теасекции 3 ноября 1927. Материалы к истории советского <театрального> законодательства // Ф. 941. Оп. 4. Ед. хр. 35. Л. 75. Прения по докладу Родионова А. М. // Там же. Л. 73–73 об.
Протоколы и стенограммы пленарных заседаний Теасекции ГАХН. 6 окт. 1921 – 8 октября 1928 г.
Заседание Пленума Теасекции 3 ноября 1927.
Материалы к истории советского <театрального> законодательства // Ф. 941. Оп. 4. Ед. хр. 35. Л. 75.
Прения по докладу Родионова А. М. // Там же. Л. 73–73 об.
Законодательство дореволюционного времени не знало юридических норм, регулирующих театральную жизнь. «Устав о предупреждении и пресечении преступлений»[1392], где находились статьи, относящиеся к зрелищам и театру, был настолько незначителен, что нельзя было серьезно считать его кодексом законов о театре.
Революционная эпоха дает большой материал, содержащий свыше 300 юридических актов различного значения, имеющих целью регламентировать театральное строительство. Для извлечения этого материала использованы почти все официальные и официозные издания. Хронологически расположенный, он определяет, что время наибольшего внимания театру со стороны правительства – 1918–1921 гг. К сожалению, слишком мало было сделано, чтобы сберечь для будущего правотворчество первых лет революции в области театра, и до настоящего времени еще не разрешена задача собирания и систематизации этого материала.
Ограничивая все собранное только значимостью материала для московского театра, все же необходимо отметить, что в общем правовом положении театра после революции произошла значительная перемена, заключающаяся в признании за театром, в отличие от дореволюционного времени, значения просветительного фактора и соответствующее этому изменение его ведомственного положения. Наряду с этим характерным является громадное внимание, уделяемое театру революционным правительством, и создание особых, местных и центральных, правительственных театральных органов.